Это – окончание беседы с Юрием Симачёвым, посвящённой экспертному докладу НИУ ВШЭ и содержащимся в нём предложениям по структурной реформации экономики и развитию малого и среднего бизнеса.

- Юрий Вячеславович! Вот Вы сказали, что во время кризисов наше правительство вспоминает о малом и среднем бизнесе. Но в кризис, как правило, для поддержки малого бизнеса не хватает средств. И потом встаёт вечный вопрос: всем не поможешь, как выбрать тех, кому надо помочь в первую очередь.

- Применительно к малому бизнесу. Мы говорим, что есть такая категория – быстрорастущие компании. Компании, которые растут несмотря ни на что. Растут высокими темпами в течение 4-х -5-ти лет подряд.

Если такая категория у нас есть, если к ней можно отнести несколько тысяч компаний, давайте перенесём внимание и поддержку государства на них. Раз эти компании растут в течение 4-х -5-ти лет, наверное, там всё неплохо с корпоративной системой. Давайте менять логику: у нас ведь логика какая – сначала собрать проекты, отобрать лучшие и их поддержать. Но, всё равно, проекты отбирают криво: кто-то что-то не сдаёт. А здесь могла бы быть поддержка как бы в виде премии: компания растёт и растёт хорошо – вот вам замечательный проект, он уже состоялся. Так дайте такой компании денег. Рискните. И, скорее всего, она ими хорошо распорядится.

- Юрий Вячеславович, идея поддержки так называемых «газелей» высказывалась много раз, но «воз и ныне там». И в докладе экспертов ВШЭ немало таких пунктов, обсуждавшихся уже не раз и не два.

- Да, есть вопросы, которые мы уже не раз поднимали. Например, налоговые каникулы. Раньше эти вещи не проходили, потому что все говорили: это сложно, все начнут один бизнес закрывать, другой открывать, так что это не надо делать. Прежде всего, это говорили налоговики. Но сейчас налоговая служба продемонстрировала, что прекрасно может работать с предприятиями индивидуально. И уровень контроля совершенно другой. И в этом случае можно в пилотном режиме ввести налоговые каникулы. Но не в тех секторах, которые есть, а в новых формирующихся секторах.

И последний пункт, который мне кажется важным, - это развитие молодёжного предпринимательства, развитие студенческого предпринимательства. Поскольку в молодые годы это интересно, а потом всё меньше и меньше желания заняться предпринимательством. И с этим надо что-то делать: без омоложения когорты предпринимателей, без притока туда молодых сил у нас не будет того предпринимательства, которое может создать динамику роста и перспективу структурных сдвигов.

- У меня вопрос о «газелях»: их ведь у нас выявляют, в первую очередь, не те, кто стремиться помочь предпринимателям, а те, кому интересно захватить чужой, успешно развивающийся бизнес. Рейдеры пристальнее всего наблюдают за теми, кто быстро растёт, и стараются столь же быстро этот бизнес отнять.

- Да, Вы правы.

- И те же самые рейдеры, если станет известно, что таким фирмам сейчас начнут помогать, Вы же понимаете, что будет твориться.

- Нет, я с этим не согласен: если таким фирмам будут ещё и оказывать помощь, кто-то воспримет это как некоторый риск: раз государство что-то даёт, оно может заинтересоваться, кто стал такую компанию поглощать. Хотя проблема недружественных поглощений есть в любом случае. Но я бы развёл эти проблемы.

У нас есть компании, которые начинают быстро расти, и есть два пути этого роста. Во-первых, они могут начать расширять деятельность в другой юрисдикции: там больше рынки, на которых они могут предложить что-то интересное, лучше защита бизнеса, дружественнее инструменты. Другая часть перспективных компаний (она, на самом деле, может быть, и меньше) поглощается у нас, причём не так важно – дружественные эти поглощения, или нет. Поглощается же такой бизнес, прежде всего, крупными компаниями с госучастием. В итоге, хоть мы и говорим о выращивании национальных чемпионов и необходимости новых игроков, но получается, что более крупные компании, причём относящиеся к государству, видя, что компания интересная, поглощают её. Причем не для того, чтобы убрать с рынка некоего конкурента, а чтобы улучшить собственную деятельность.

Да, с этим нужно как-то бороться. Нужно вводить специальные ограничения, связанные с недружественными поглощениями. А дружественное поглощение – нормальная вещь: есть люди, считающие: мы вырастили фирму, а теперь хотим её продать и получить деньги. Надо развивать цивилизованный рынок слияний. И когда речь идёт о государственных компаниях, надо быть очень внимательными, поскольку они используют государственные ресурсы и свою мощь, а с рынка уходят очень интересные и перспективные игроки. Это сильно нездорово.

Здесь же ещё принципиален вопрос: какую экономику мы строим? Да, сейчас примерно понятно, как она конфигурируется. Но насколько остаётся свободной периферия. Ясно, что в традиционных секторах, крупных секторах всё больше идут процессы встраивания всего и всех в некие линии управления, в некую вертикаль, увеличения государственного участия. Последняя реформа институтов развития предложена именно в такой логике.

Но мы всё время говорим: есть ведь новые области, новые сферы, где правила не определены и где государство не может чётко сказать, какими они должны быть. Так пусть там будут достаточно свободные правила, пусть не будет вертикали, а будут матричные схемы. Пусть там будут гибкие процедуры поддержки, дружественные инструменты и так далее, и тому подобное.

То есть мы пытаемся говорить, что надо оставить какие-то направления в экономике, где были бы гибкость, поле для новых решений, для тестирования новых подходов.

- Юрий Вячеславович, осталось несколько более мелких вопросов по экспертному докладу НИУ ВШЭ. На какой срок продолжения эпидемии и связанных с ней карантинов рассчитывали авторы доклада? В тексте говорится о восстановлении экономики, которое будет активно идти уже в будущем году.

- Видите ли, доклад писался летом, когда было ощущение, что мы выходим из пандемии и, наверное, не будет второй волны. Более того, заявлялось, что уже готова вакцина, и уже с октября – ноября начнётся активная вакцинация.

Правда, надо отдать должное коллегам из Минэкономразвития: они были гораздо более скептичны и говорили, что, по их ощущениям, в условиях пандемии придётся жить ещё достаточно долго и не надо рассчитывать на скорое её окончание.

Сейчас уже могут быть разные оценки, но в докладе прогнозы сделаны, исходя из летних оптимистичных ощущений.

- В докладе встречаются и такие моменты: «Среди факторов, негативно влияющих на восстановление экономики, названы: затяжная безработица, ведущая к утрате человеческого капитала и снижению активности в поиске работы, а также устаревание капитала, снижение капиталовооруженности».

Поскольку речь идёт о начале восстановления уже в 2021-м году, откуда взялась затяжная безработица, какой капитал должен устареть за полгода – год и что такое капиталовооружённость?

- Это не мой текст, но речь в нём идет, прежде всего, о человеческом капитале: люди, их компетенции, как и к чему они готовы. А дальше речь уже идёт про устаревание оборудования, устаревание технологий.

- Ещё один отрывок из доклада: «Снижение благосостояния населения и связанное с ним снижение расходов на образование и здравоохранение также могут негативно влиять на процесс накопления человеческого капитала».

То есть речь идёт о том, что гарантированные нам Конституцией бесплатные образование и здравоохранение негативно влияют на человеческий капитал? А ведь те люди, которые должны стать человеческим капиталом, в большинстве ещё не могут платить за образование и здравоохранение. Не кажется ли, что телега ставится впереди лошади?

- Может быть. Я просто не готов профессионально обсуждать то, что связано с медициной и образованием. От себя могу сказать: это отмечается коллегами, и это правильно. И до кризиса мы постоянно отмечали, что российская экономика характеризуется диспропорциями, в том числе в части недоразвитости секторов, ориентированных на человека. А это – сектор образования и сектор медицины. Это было чётко сказано в нашем докладе «Структурные изменения и структурная политика», вышедшем в 2018 году. Там мы сравнивали структуру экономики России с развитыми странами и в сравнении со странами с аналогичным доходом. И в том, и в другом случае мы видели что у нас моно-экономика, причём самое главное – в ней сильно недоразвитые сектора, ориентированные на человека. Можно обсуждать, что первично, а что вторично, но есть факт, связанный с недостатком бюджетных расходов: если посмотреть, какая доля бюджета идёт на образование и здравоохранение, то у нас она окажется меньше, чем в других странах.

- Большое спасибо, Юрий Вячеславович.

Беседовал Владимир Володин.