Мы продолжаем беседовать с Александром Юльевичем Чепуренко о ситуации с малым бизнесом, помощи государства и прогнозах на ближайшее будущее.

- Александр Юльевич, мы остановились на том, что наши власти рассчитывают, что народ сумеет выжить и без их поддержки (или с самой минимальной поддержкой). При этом как-то опускается вопрос грядущей безработицы. А время челноков, о которых Вы сказали, прошло.

- Что ж поделать: такой экономически важный параметр, как занятость населения, в рассуждениях наших властей никакой роли не играет. Ведь все меры, принимающиеся для поддержки малого бизнеса в странах, с которыми мы себя раньше сравнивались, преследуют одну цель – сохранить занятость. А это сохранит платёжеспособный спрос, чтобы можно было быстро перезапустить экономику после выхода из кризиса.

И поэтому они поддерживают малый бизнес: основная занятость сосредоточена там. И, поддерживая малый бизнес, правительства развитых стран решают двуединую задачу: сохраняют производственные единицы в экономике и сохраняют для людей работу и доход. Это позволит любым бизнесам, работающим на конечного потребителя, как только пик пандемии и связанных с ней ограничительных мер пройдёт, перезапустить экономику: люди сразу предъявят спрос на товары и услуги.

У нас это рассуждение почему-то не принимается.

- Почему? Как Вы думаете?

- Тут, наверное, есть ещё один момент: вот, там самозаниятые, а подавляющее большинство из них – работники неформального сектора – чего это мы будем их поддерживать. Не нужен нам неформальный сектор: он налоги не платит. А то, что в этом неформальном секторе заняты миллионы людей, оказавшиеся там в значительной степени не по своей воле, не учитывается. И о том, что, зарабатывая свой кусок хлеба, эти неформалы приходят на рынки товаров и услуг, создавая там так необходимый спрос, представители нашего государства тоже почему-то не думают. Они считают: коронавирус пришёл и, как очистительный огонь, выжжет всю траву, весь подлесок отечественного бизнеса, а останутся только ягодные кустарники и крупные деревья – крепкий бизнес и окологосударственные корпорации.

Может быть, эти резоны даже не высказываются, но явно витают в подсознании. Поэтому то, что мы видим до настоящего момента, - это не столько поддержка, сколько симуляция поддержки малого и среднего бизнеса. Об этом много говорят и пишут, но мнения представителей самого бизнеса, что принимаемые меры им ничего не дают: марганцовкой мазать поздно, уже нужны прямые уколы в сердце – этого наверху не слышат.

- Или не хотят слышать, поскольку это не вписывается в планы государства.

А у меня, например, впечатление, что в итоге истории с эпидемией и сопутствующими ей событиями достаточно много представителей малого и среднего бизнеса как раз уйдёт в неформальный сектор. Просто, чтобы спастись. Тем более, что в 90-е мы это уже проходили.

- Конечно, ровно так и будет. А что людям делать? Весь легальный малый бизнес схлопнулся, особенно в крупных городах, где довольно много было предприятий общепита, мелкой непродовольственной розницы и так далее. Это всё схлопнется.

Кто там работает? Там работают люди, скажем так, не очень высокой квалификации, которым на рынке труда всегда трудно. А в условиях переживаемых этим рынком резких изменений им тем более непросто. Куда уйдут эти люди? В гаражи. В малых и средних городах кто-то махнёт на всё рукой и поедет в деревню и начнёт там окучивать огород.

- Очень многие в малых городах в условиях безработицы этим займутся. Хотя бы выращивая продукты для своей семьи.

- Понятно, что всё это – неформальная экономика. Она в России никогда особо маленькой не была, а теперь опять распространится ещё сильнее. В начале 90-х годов она была основным сектором, дававшим людям работу и кусок хлеба, купленного за деньги или произведённого самостоятельно. Теперь это может повториться. И это окажется очередной институциональной ловушкой, какие мы себе постоянно устраиваем: мы боремся против неформальной экономики таким образом, что создадим условия для её расцвета на долгие годы. Как в старом советском анекдоте: развернём такую борьбу за мир…

- Что камня на камне не останется.

- Да. Так поддержим малый бизнес, что он весь схлопнется и уйдёт в неформальную экономику. Понятно ведь: если людям будет не на что открывать и перезапускать бизнес (а если от предприятия останутся руины, подо что можно получить кредит), значит, большинство уйдет в «тень». Кто-то займётся извозом, кто-то ремонтом бытовой техники соседям, кто-то ещё чем-то – как это было в начале 90-х годов. Вот к чему мы придём.

- Здесь есть ещё один момент: в начале 90-х годов люди столкнулись с чем-то им совсем неизвестным. И очень многие верили, что вот сейчас они переживут трудное время, и всё будет хорошо. И те, у кого были способности к предпринимательской деятельности, а их количество во всём мире оценивается примерно в 7% населения, бросились ею заниматься, даже не зная твёрдо, что и как.

Откуда взяться такому энтузиазму сейчас, когда эти люди понимают, что их «кинули»?

- Нужно понимать, что это – в значительной степени другое поколение, другие люди, выросшие и сформировавшиеся за последние 10 – 15 лет. А последние 10 – 15 лет – это новый период в нашей экономике, рост которой практически прекратился с 2007-го года.

Люди, которым сейчас 30 – 35 лет, которые сумели создать свой бизнес, должны были понимать, что живут и работают они в, мягко говоря, не самых приятных условиях. И я думаю, ожиданий, что всё рассеется и станет хорошо, у них не будет. И это же будет отличием второго призыва «неформалов», который появится у нас в 20 – 21-м году, от того первого, который появился в 90 – 92-м, когда рухнула система, но всем казалось, что, если не за 500, то за, допустим тысячу дней…

- «Мы наш, мы новый мир построим».

- Именно. Надо только продержаться какое-то время. Сейчас, думаю, у многих таких людей не будет этой мысли. Они будут понимать, что ситуация, в которую они попали, всерьёз и надолго. А это уже выход на иное самочувствие общества и изменение политических настроений.

- И это не улучшит условий для перезапуска малых и средних бизнесов.

Я, например, ни секунды не верю, что куда-то толпами поедут челноки: их время прошло, этот бизнес в руках достаточно крупных компаний. Челноки один раз сотворили чудо, но в одну воду дважды не входят.

- Знаете, в той форме, которая была в начале 90-х, этого не будет. Сейчас уже есть система, отстроенная на розничные сети. Но найдутся какие-то другие формы подобной самозанятости – вода дырочку найдёт. Не могут же все сесть на диван и смотреть ток-шоу по телевизору. Людям надо что-то кушать самим, кормить детей.

Будут работать, находя контакты с клиентами по «сарафанному радио». Будут оказывать услуги: ремонт того - сего, благоустройство, уход (вот, кстати, ещё одна сфера деятельности). После пандемии, наверное, будет много людей, потерявших здоровье.

- Да, а сиделка, работающая неофициально, где-то на треть дешевле тех, что работают через фирму. Для небогатых людей это важно.

- Я, в силу личных обстоятельств, столкнулся с этим рынком и был поражён его выстроенностью, тем, какое количество народа на нём работает и так далее. Есть диспетчеры, у которых телефоны нескольких десятков сиделок на разные случаи жизни, приходящих, с постоянным проживанием – выстроенный рынок.

- И, будем честными, рынок в основном теневой, где немногие работают официально.

- Да, теневой, как и многие виды активности, которые людям придётся развивать после пандемии.

Пока у людей появятся идеи и ресурсы, чтобы запустить какие-то бизнесы, должно пройти время. Я думаю, что многие, кто сейчас занимался малым бизнесом, никогда уже в него не вернутся: коронавирус в каком-то смысле убьёт часть их души, смысл жизни. Кто-то будет жить на отложенные накопления как пенсионер, кто-то устроится по найму, но, думаю, очень многих как предпринимателей можно будет списать. Та травма, которую сейчас наносит коронавирус вкупе с российским государством – очень тяжёлая травма. Сейчас, когда смотришь в социальных сетях группы, где тусуются предприниматели, очень часто звучит именно мысль: нас предали. И дальше: за нами ведь стоят наши работники, как сказать им, что всё, завтра мы заканчиваем работать? У них есть семьи, но нет накоплений, что им делать? А нас в этой ситуации бросили. Это – лейтмотив. Люди глубоко разочарованы действиями российских властей, и бизнесом, во всяком случае в этой стране, многие из них заниматься уже не будут. В результате мы утратим немалую часть предпринимательского человеческого капитала нации. Те люди, которые умеют вести бизнес, которые накопили в этом деле большой опыт, больше в него не вернутся.

- Как Вы считаете, какое время понадобится хотя бы для относительного восстановления позиций малого бизнеса?

- В самом оптимистичном варианте года два, в более реалистичном – от трёх до пяти лет. Где-то к 2024-му году мы залижем раны и окажемся где-нибудь на уровне 2008-го, с точки зрения доходов населения, размеров экономики и так далее.

- Да. Пятнадцать лет коту под хвост. А как другие страны?

- Да, пятнадцать лет мы потеряли. Что же касается других стран, то я не могу прогнозировать ситуацию там. Думаю, им тоже придётся несладко.

- Ну, понятно, что просядут все.

- Разумеется. Но я думаю, что там, где постарались сейчас реально поддержать бизнес, спад не будет столь затяжным и глубоким.

Беседовал Владимир Володин.