Почему малый бизнес становится в России все менее популярным занятием и как вернуть предприимчивым людям уверенность в завтрашнем дне

В конце апреля 2011-го, когда мы готовим этот номер «Бизнес-журнала», трудно предположить, чем именно закончится запланированное мероприятие. Но вполне вероятно, что, заглянув 26 мая в любимый магазинчик за углом, житель Москвы, а может быть, Иркутска обнаружит не ломящиеся от продуктов прилавки и улыбчивых продавщиц, а скромное объявление на закрытых дверях: «Извините, магазин закрыт. У нас День гнева».

26 мая предприниматели столицы и других городов России обещают устроить всероссийскую забастовку. Предполагается, что на несколько часов (а то и на целый день) закроются торговые точки и сервисные предприятия, а их владельцы выйдут на митинги протеста с плакатами и черными ленточками на рукавах — в знак траура по гибнущему малому предпринимательству.

«Предприниматели сегодня больше всего обеспокоены повышением социального налога и тарифов на электроэнергию, — говорит депутат ГД РФ Иван Грачев, председатель движения «Развитие предпринимательства», координирующего «День гнева».

Впрочем, некоторые решили не ждать 26 мая. Уже 8 апреля в Североуральске индивидуальные предприниматели, хозяева и сотрудники малых предприятий — всего около сорока человек — провели часовой пикет. На плакатах значилось: «Не надо кошмарить малый бизнес, сделай налог в 34% — и он сам вымрет», «Заплати 34% и умри спокойно!», «Соцналог 2010 — 14%. Соцналог 2011 — 34%. Это поддержка малого бизнеса?». Организаторы акции утверждают: делалось все «для Москвы». Чтобы услышали в столице.

А 19 апреля уже около 150 иркутских предпринимателей вышли на улицу, требуя справедливых налогов и снижения стоимости электроэнергии. Собравшиеся утверждали, что расходы на электричество возросли аж на 64%.

Похоже, ситуация и правда выходит из‑под контроля. Ведь о том же самом говорил и Дмитрий Медведев в своем выступлении на заседании Комиссии по модернизации и технологическому развитию экономики России 30 марта 2011 года: «Я уже давал оценку инвестиционному климату в нашей стране: он у нас очень плохой. Очень плохой. А в этом году условия для ведения бизнеса для многих относительно небольших компаний не улучшились, а скорее даже ухудшились по вполне понятным причинам. Они известны: были повышенные обязательные страховые взносы, в большинстве регионов возросли платежи за электроэнергию, это наложилось и на рост цен на некоторые другие продукты экономики. Коррупция остается фактором, который влияет на общую экономическую ситуацию. Хватка коррупции не ослабевает, она держит за горло всю экономику. Результат очевиден: деньги бегут из нашей экономики. В возможность безопасной и успешной предпринимательской деятельности верит не так много людей, как нам бы хотелось. Этому доверяет не так много предпринимателей. И мы с этим мириться больше не можем — ни я, ни правительство Российской Федерации.

Пока мы не сделаем нашу страну привлекательной для предпринимательства и для частной инвестиционной деятельности, мы не решим главной задачи: мы не изменим качество жизни людей. А это цель работы любого руководителя государства, любого правительства, любой правящей партии, любого руководителя региона, любого руководителя муниципального образования — всех».

Президент сформулировал десять ключевых мер по улучшению инвестиционного климата в стране, причем почти половина из них так или иначе была адресована малому бизнесу. И пообещал, что при необходимости добавит новые поручения.

Самое время разобраться с реальным положением предпринимателей в стране. Как случилось так, что мы строили, строили и… построили нечто, совершенно не укладывающееся в стандарты гуманной деловой экосистемы?

Перебор

О том, что отчисления в социальные фонды будут повышены до 34%, российский бизнес узнал в 2010 году. Реакция последовала мгновенно. И не только эмоциональная. Вступив в заочную полемику с властями, предприниматели немедленно озаботились превентивными мерами. Любопытное наблюдение сделали специалисты Национального института системных исследований проблем предпринимательства (НИСИПП). Оказалось, что уже к началу 2011-го на волне нервных ожиданий занятость на малых предприятиях упала на 2,9% по сравнению с 2009 годом.

Руководители государства старались успокоить деловых людей, обещая применять дифференцированный подход (прежде всего к малым компаниям), однако настроения в предпринимательском сообществе от этого не улучшились. «Если налог не будет снижен, — предупреждает председатель движения «Развитие предпринимательства», депутат ГД РФ Иван Грачев, — то до 30% предпринимателей уйдут в «тень», а еще 30% — разорятся. — И такой сценарий выглядит весьма вероятным. Многие уже уволили сотрудников и начинают возвращаться к «серым» схемам».

Действительно, «схемы» давно отработаны. Известно также, что активность их применения предпринимателями непосредственно зависит от степени финансового давления на бизнес. Если дотошное выполнение всех требований фискальных органов ставит компании на грань банкротства (с учетом всех прочих нерыночных издержек и расходов на преодоление административных барьеров), в ход идут «инструменты оптимизации». Когда терять уже нечего, уходят и последние страхи. Оценив перспективы ведения дел после повышения страховых взносов, владельцы многих малых предприятий не стали дожидаться грустной развязки и двинулись по известным маршрутам. «Конверты», формальный перевод всех сотрудников в разряд индивидуальных предпринимателей, хитрые комбинации с участием страховщиков… Гримасы недавнего прошлого снова начали входить в моду.

Почему бизнесу сначала объявили одни цифры, а затем пообещали дать «задний ход» (впрочем, пока не понятно, когда и как это произойдет) — отдельный вопрос. Куда важнее, что постоянная налоговая «болтанка» — далеко не единственная проблема, влияющая на деловой климат в стране. Скорее, самая обсуждаемая сегодня.

Где болит?

«Предпринимательство — лишь периферия общегосударственных болезней», — ставит диагноз Иван Грачев. «Предприниматели говорят: не помогаете — ну так хотя бы не мешайте!» — формулирует давний тезис российского бизнес-сообщества Ольга Толоконникова, директор рекламно-производственной фирмы «Гранд-АРТ» из Волгограда.

В апрельской аналитической записке эксперты НИСИПП подчеркивали: «пульс» бизнеса, который измеряется не только количеством новых предприятий, но в первую очередь их оборотом и инвестициями в собственное будущее, в России далек от нормы. А согласно подготовленному тем же институтом отчету «Динамика развития малого предпринимательства в регионах России в 2010 году», основные показатели развития бизнеса «хромают» практически по всей стране.

По данным аналитиков, положительная динамика количества предприятий, их оборота и численности занятых наблюдается лишь в 17 регионах. Если же внимательно изучить цифры, оказывается: даже в этих субъектах федерации предпринимательский климат остается весьма суровым. В одном регионе упало количество малых предприятий, в другом — снизились обороты небольших фирм, в пяти — сократилась среднесписочная численность занятых, в десяти — начали съеживаться объемы инвестиций в основной капитал компаний. В 27 регионах, по оценкам НИСИПП, количество предприятий выросло, однако число работников, обороты и объемы инвестиций оставляют желать лучшего. В 18 регионах отмечен рост лишь по одному из рассматриваемых показателей, в девяти — ситуация ухудшилась по всем пунктам.

И вот еще один показатель изменений. Все чаще деловые люди оценивают ушедшие неспокойные годы как намного более удобное для создания и развития бизнеса время, чем нынешняя стабильность! «Отсутствие государства в бизнесе порождало в ту пору невиданную свободу, — говорит экс-совладелец «Евросети», а ныне британский бизнесмен Тимур Артемьев. — С одной стороны, это было опасно даже для жизни: вспомним «лихие девяностые». Но с другой — тогда обнаруживалась масса возможностей. И было гораздо меньше ограничений, чем сегодня».

Выжить нельзя умереть

Тем, кто начинал бизнес в 90-е, а сегодня пытается вести дела исключительно «в белую», похоже, труднее всего. В беседе с «Бизнес-журналом» Елена Дыбова, глава компании «Эллен-Инвест», признается: она не желала бы своим детям предпринимательского будущего. Потому что малый бизнес сегодня — что чемодан без ручки. И нести тяжело, и бросить жалко. Причем чем дальше, тем хуже. С каждым годом объем вложенных в дело сил, энергии, времени и денег растет. А усилий по поддержанию компании почему-то требуется все больше. Количество упорно не хочет переходить в качество. Иногда Дыбовой хочется все бросить. Поддаться эмоциям не дают разве что ставшие родными стены. Каждый гвоздик в стене, каждый квадратный метр офиса — напоминание об усилиях, которых будет уже не вернуть. «Если мы сейчас из нашего здания съедем, — говорит Елена, — здесь же все развалится! Ну неужели кому-то от этого станет легче?»

Дело не в конкуренции, не в технологиях, не в навыках и умениях предпринимателей. Виновата среда, в которой существует российский бизнес. «Если бы с этим можно было что-то сделать, — признается Тимур Артемьев, — я бы до сих пор оставался в России и пытался что-то менять». Но вот уже третий год он строит новую жизнь в Великобритании, пополнив число тех, кто не готов год за годом преодолевать сопротивление.

— Первое, что нам необходимо сделать на государственном уровне, — это определиться: нужно ли нам, собственно, предпринимательство, — формулирует Елена Дыбова. И разводит руками: на практике получается, что — не нужно.

Теория и практика

Формально точек опоры, призванных поддерживать развитие предпринимательства в стране, предостаточно. Но это скорее теория. С практикой все сложнее.

Банкиры уверяют, что получить кредит с низкой процентной ставкой сегодня не проблема даже для недавно возникшего малого предприятия. А чиновники не забывают напоминать о программах гос­поддержки, снижающих риски финансово-кредитных учреждений при кредитовании предпринимателей. Однако в реальной жизни эта глянцевая картинка почему-то превращается в карикатуру.

Сергею Сомову, основателю компании «Свои», оказывающей «ангельские» услуги автовладельцам при наступлении страховых случаев, кредит в банке получить не удалось. Зато тут же появились посредники, пообещавшие «организовать» заем. От Сомова требовалось лишь… выдать себя за фермера. Все остальное оборотистые «помощники» брали на себя. Разумеется, не даром. 40% отката, статус сельхозпроизводителя — и вот он, кредит в рамках федеральной программы аграрного сектора. «Вот только при этом ни поголовье скота, ни производство зерна в стране не растет, — грустно иронизирует Сомов. — Деньги эти уходят в пустоту. И никакой адресной поддержки не получается». И Сергей Сомов не единственный, кто весьма скептически относится к программе господдержки кредитования малого бизнеса.

Льготы? Большинство из них так и осталось на бумаге. Показательный пример — инициатива упразднения штрафов при перерасходе малыми предприятиями лимитов на электроэнергию. Для этого небольшие фирмы, потребляющие до 3 тысяч киловатт в год, предлагается приравнивать к средним предприятиям (потребляющим 4,5–8 тысяч кВт). Со стороны — превосходная возможность. Однако у предпринимателей опять возникает множество вопросов. Например о том, откуда взялась именно эта цифра — 3 тыс. кВт? Ведь небольшой магазинчик промтоваров с охранной системой, кассой, несколькими лампочками освещения и продавцами, которые периодически кипятят чайник, расходует за год около 10 тыс. кВт. А если магазинчик — продуктовый, с холодильниками и прилавками для хранения скоропортящихся продуктов?

Отдельный вопрос — куда уходят огромные бюджетные средства, выделяемые на «поддержку малого бизнеса».

По данным проекта «ОПОРА-КРЕДИТ», основных направлений поддержки малого и среднего предпринимательства в России сегодня три: подпрограмма содействия малому предпринимательству и самозанятости безработных граждан (по линии Минздравсоцразвития), программа субсидий-грантов на создание собственного бизнеса (по линии Минэкономразвития) и программа Российского банка реконструкции и развития (РосБР).

В НИСИПП отмечают, что в 2009 году по линии Минздравсоцразвития 127,6 тыс. человек организовали собственное дело, получив в виде годового пособия по безработице по 58,8 тыс. рублей.

«Конечно, — говорит генеральный директор портала «ОПОРА-КРЕДИТ» Андрей Кузнецов, — для открытия магазина или любого другого бизнеса, требующего серьезных инвестиций, таких средств недостаточно. Но известны примеры, когда на эти деньги люди закупали перепелов, разводили и торговали перепелиными яйцами. Почему бы и нет?»

Другое направление (по линии МЭР) предусматривает более серьезные денежные вливания в капитал будущего предприятия. Целевое предназначение такой поддержки разнообразнее. Во-первых, субсидии–гранты на начало собственного дела (правда, их размер ограничен 300 тыс. рублей). При этом уровень софинансирования из региональных бюджетов должен составлять от 50% до 80%.

Гарантийные фонды в каждом регионе призваны обеспечить поручительство перед банками по обязательствам предпринимателя, если тому не хватает залога. Такое поручительство может покрывать до 50–70% залога.

Кроме того, в стране (по крайней мере теоретически) предпринимателям доступно субсидирование процентной ставки по кредиту (а также субсидирование лизинга оборудования).

Отдельная история — программа РосБР, «одна из наиболее четко работающих и востребованных», по оценке Кузнецова. В рамках этой инициативы предприниматели могут наконец-то не обращаться к чиновникам. Правда, им предстоит не менее трудная задача — контакты с коммерческими банками.

Фактически эта программа работает с 2004 года. РосБР выдает банкам-партнерам в регионах России, а также фондам микрокредитования, лизинговым компаниям и прочим организациям инфраструктуры поддержки МСП кредиты под невысокий процент (5,5–8%). Одно из условий — такая организация должна выдавать предпринимателям не только занятые у РосБР рубли, но и свои собственные средства.

К 1 октября 2010 года в программе участвовало 144 банка-партнера, которыми было выдано более 24 млрд рублей кредитов для МСП. Средние процентные ставки составили 17,84% по программе «2008», 15% («Рефинансирование») и 10% («Финансирование инноваций и модернизации»).

Заместитель председателя правления РосБР Олеся Теплоухова утверждает, что в региональной структуре портфеля преобладают кредиты субъектам МСП, предоставленные банками-партнерами Приволжского и Центрального федеральных округов (27,69 и 27,31% соответственно). Южный и Северо-Западный федеральные округа занимают третью и четвертую позиции (13,71 и 11% портфеля кредитов субъектам МСП). В 2011 году запланировано увеличение объема поддержки предпринимателей на 30%.

Совокупные расходы государства на финансовую поддержку предпринимательства впечатляют. Речь идет о триллионах рублей (если свести воедино федеральную, региональные и муниципальные программы). Только Минэкономразвития на поддержку начинающих предпринимателей выделило более 2 млрд рублей. Еще столько же ведомство зарезервировало на компенсации инновационным компаниям. На поддержку лизинга в 49 регионах потрачено 1 млрд 235 млн руб.

По данным НИСИПП, общий объем финансирования, выделенного из федерального бюджета по линии Минэкономразвития в виде субсидий субъектам РФ на гранты для создания собственного дела, годом ранее составил 1 653 722,37 руб. По официальным данным МЭР, около 8 600 начинающих должны были на эти гранты запустить свой бизнес в 2009 году. То есть около трети прироста количества субъектов МСП было обеспечено за счет бюджетных (федеральных и отчасти региональных) средств (без учета того, что еще выделяли местные власти).

Почему в таком случае предприниматели опять недовольны и собираются выходить на демонстрации?

«Какую экономическую отдачу реально дали эти наштампованные на госсредства «предпринимательские оболочки» и заработали ли они вообще как бизнес-единицы на реальных рынках (а не остались ли лежать мертвым грузом на полках пакетами бумажных учредительных документов), данных нет», — констатируют авторы исследования «Малый бизнес: что делать?».

Ольга Толоконникова («Гранд-АРТ») приводит свой пример:

— Да, программы есть. Например, при Управлении развития предпринимательства администрации Волгоградской области создан Региональный микрофинансовый центр, который выдает кредит на развитие бизнеса. Но так как Минфин почти год рассматривал документы, реальной поддержки не получилось. В апреле 2010 года ставка в 17% была интересна, но в апреле 2011-го это уже слишком высокий процент. Действительно, программы поддержки есть. Но нужно собрать много бумаг, чтобы Управление по развитию предпринимательства рассмотрело твою заявку, потом уходит какое-то время на то, чтобы специальная комиссия вынесла решение, а потом, если все хорошо и нас поставили в очередь на получение субсидии, — ждем денег, которые приходят (если вообще приходят на финансирование таких программ) 31 декабря.

Так куда же уходят средства? Похоже, правильный ответ знают в новой столичной администрации. 19 апреля 2011 года мэр Москвы Сергей Собянин обнародовал показательные данные: из 2,3 трлн рублей, выделенных из городского бюджета на поддержку малого и среднего предпринимательства, только 15% дошло до адресатов. 75% средств, по оценкам градоначальника, были израсходованы неэффективно.

А что если собрать данные со всех структур поддержки МСП всех регионов?

Что дальше?

Почему граждане страны с наполовину государственной экономикой все реже демонстрируют стремление к экономической самостоятельности? Если уж национальные лидеры открыто говорят об этом — значит, ситуация и правда складывается далеко не лучшим образом!

Руководитель НИСИПП и декан факультета социологии ГУ-ВШЭ Александр Чепуренко изучает феноменологию российского бизнеса вот уже 20 лет и хорошо помнит эйфорию 90-х. На полупустом и практически свободном рынке можно было строить любые компании, осваивать самые разные рыночные сегменты, говорит он. Да, были проблемы. Преступность, рэкет, низкая платежеспособность населения, болтанка валютных курсов…

Список издержек эпохи был огромен. Но миллионы людей не просто хотели стать предпринимателями — становились ими! Почему же в условиях куда более стабильных активность вдруг начала падать?

— Я помню, — говорит Чепуренко, — как в ходе проводившихся нами в крупных городах России опросов до 70% респондентов заявляли, что при прочих равных условиях («было бы здоровье», например) они обязательно попробовали бы себя в предпринимательстве.

Сегодня же бизнесмены нередко «перековываются» в чиновников. А тогда, напротив, чиновники шли в бизнес. Причем не так, как ныне, «без отрыва от производства», а — честно прекращая контракт с государством. «Все понимали, — продолжает Александр Чепуренко, — что государство будет реформироваться — а значит, для некоторых чиновников места на госслужбе не найдется. И бывшие госслужащие сориентировались в обстановке, пошли в предпринимательство, используя свои связи, социальный капитал. Наконец, большое количество людей тогда просто осталось без работы и вынуждено было пытаться строить свое дело».

Официальная безработица в России сегодня ничтожна. Может быть, именно этим обстоятельством объясняется снижение интереса к запуску собственного бизнеса? Увы, с таким утверждением легко поспорит любой социолог, демограф и экономист: скрытая безработица все еще довольно велика. Но… «Сегодня в бизнес идет гораздо меньше людей начинающих», — констатирует глава НИСИПП.

Кто же тогда — идет? По оценкам Чепуренко, предпринимателями сегодня чаще всего становятся представители четырех групп:

• люди среднего возраста, которые поработали в бизнесе наемными менеджерами и обладают опытом, стартовым капиталом, а главное — связями. В таком случае достаточно обнаружить свободную нишу и начать свою игру;
• бывшие наемные работники, которые в силу обстоятельств потеряли работу и не нашли адекватных альтернатив. Это классические вынужденные предприниматели, каких в 90-е было превеликое множество. «Конечно, значительная часть представителей этой прослойки по сути своей — никакие не предприниматели. Это ведь не от хорошей жизни делается, — отмечает Чепуренко. — Но сама по себе эта группа значительна в количественном отношении»;
• молодые люди, наслушавшиеся призывов строить бизнес и уверенные, что государство их поддержит;
• самая скромная по численности категория — представители науки и высшего образования, пытающиеся коммерциализировать инновационные разработки и ноу-хау.

Какова альтернатива? В стране с почти победившей государственной экономикой ответ звучит просто: кресло чиновника. Уж оно-то прокормит. Говорят, в бизнес идут преимущественно циники. Это не так. По крайней мере в России. У нас предприниматели — скорее романтики. Люди же «практического» склада интересуются теплыми местами столоначальников. В 1995 году конкурс на факультете госуправления МГУ составлял 12,2 человека на место. В 2009-м — 34,5. Стоит ли дальше искать черную кошку в темной комнате?

Некогда бастовать

Ольга Толоконникова («Гранд-АРТ») уверена: «Все, кому небезразлична судьба предпринимательства в России, намерены собраться в Москве, чтобы громко заявить о своих проблемах. И мы рассчитываем, что в предвыборный год у нас есть шанс быть услышанными».

Однако предприниматель Сергей Сомов, как и многие его коллеги, не верит в успех массовых акций протеста. «Эффективность таких шагов — миф, они ни к чему не приводят», — считает он.

«Если 26 мая на забастовку выйдет 100 тысяч человек по всей России, нас обязаны будут услышать», — не соглашается Иван Грачев. Но что-то подсказывает: такого количества участников митингов не собрать. «Малому бизнесу некогда этим заниматься, — объясняет Елена Дыбова. — Люди работают по 24 часа в сутки. Они не могут отрываться от бизнес-процессов. Вы спросите у них: когда они последний раз полноценно отдыхали? Если их кто-то организует — может быть, и выйдут на улицы. Но то, что акция соберет сто тысяч, — сомнительно».

Программа-минимум

Что требуется российскому малому бизнесу для нормальной работы? Получить ответы «из первоисточника» непросто. Точнее, все высказываемые предпринимателями требования, как правило, носят весьма субъективный и «тактический» характер.

«Если бы мы хотели заниматься глобальными реформами, то пошли бы в политику, а не в бизнес, — объяснил один из участников проведенного «Бизнес-журналом» опроса. — Так что проблемы решаются каждым из нас по отдельности, на своем уровне и — по мере поступления. Ну или не решаются вовсе».

Как таковых идей и требований — хоть отбавляй. Предприниматель Александр Лебедев не раз предлагал ввести «плоскую» систему налогообложения фирм с небольшими оборотами. «Нужно просто брать налог на вмененный доход, — говорил он в интервью «Бизнес-журналу», — или продавать патент один раз и больше ни-ко-гда к нему не приходить с проверками до тех пор, пока он не вырастет до среднего уровня. Иначе малого бизнеса у нас как не было, так и не будет».

Экс-совладелец и основатель «Евросети» Тимур Артемьев считает важнейшим пунктом (почему — понятно) отмену уголовного преследования за незначительные экономические правонарушения. А ректор Байкальского государственного университета экономики и права Михаил Винокуров выступает за то, чтобы в максимальной степени защитить индивидуальные предприятия семейного типа, не привлекающие работников со стороны, полностью освободив такие микробизнесы на ближайшие 10–15 лет от всех налогов, включая подоходный, а также от любых проверок.

Но — что важнее? С чего начать? Этими вопросами задаются сегодня не только «внизу», но и «наверху». Похоже, настало время сформировать четкую программу действий. Поскольку латание дыр больше не приносит результата.

Бес иждивенчества

Оценивая нынешнюю дискуссию о судьбах малого предпринимательства в России, легко обнаружить и рудименты инфантилизма. Если суммировать наиболее радикальные требования защитников малого бизнеса, легко прийти к формуле: «Дайте денег на старт бесплатно, не берите ни копейки налогов и обеспечьте государственными заказами». Но так не бывает. Бизнес — это всегда риск и очень много работы, а вовсе не богадельня.

Даже в США, где, казалось бы, действуют абсолютно все возможные формы поддержки предпринимателей, удалось сохранить главный вкус бизнеса. Вкус авантюры (пусть и просчитанной), в которую деловой человек пускается, рискуя прежде всего собственными капиталами. Хотя бы и крошечными. По статистике, только 10% американских предпринимателей на старте обращается к заемному капиталу. Все остальные выворачивают не только собственные карманы, но и карманы всех членов семьи, друзей и знакомых, родственников. Таковы данные Ассоциации малого бизнеса США.

Может быть, пойти по этому пути и вообще свернуть финансовую помощь предпринимателям? Увы, в России подкармливать малый бизнес придется еще долго. По крайней мере до тех пор, пока центральная власть не загонит всепроникающую коррупцию в более или менее пристойные рамки.

Тем более что и в США государство вливает существенные суммы в поддержку бизнеса. Тогда, когда это действительно требуется. Так, в ходе ликвидации последствий урагана «Катрин» прямую финансовую поддержку начали оказывать прежде всего малому бизнесу на пострадавших территориях. Неправильно? Вероятно, в этом-то и кроется разница между экономикой по-российски и развитыми системами, основанными на предпринимательстве. Ведь бизнес — это возможность дать людям работу и постоянный доход. А значит, вместо того чтобы давать голодающему рыбу, лучше вручить ему удочку.

Похоже, стране и правда нужна четкая, комплексная, умная программа, фиксирующая стратегию государства по отношению к малому бизнесу. Потому что заплаты ставить больше некуда. И так — прореха на прорехе.

Наталия Тютюненко