- Борислав, Вы сказали, что есть фирмы, приходящие выполнить какую-то работу, ничего, на самом деде, не выполняющие, за которыми приходится потом все разгребать. А заказчик что – не проверяет их работу?
- А зачем ему это?
- Как зачем?
- Если это частник, то он смотрит, а госкомпании в 75 – 80% случаев не смотрят.
- А зачем же тогда они вызывают людей, заключают договора, платят деньги?
- Вообще-то, допустим, обеспечение той же противопожарной безопасности – ответственность заказчика: собственника объекта, руководителя компании и т.д. Но, если ничего не происходит, зачем им это проверять. Они формально выполнили все требования: пригласили специалистов, заплатили деньги. Дальше компания – исполнитель должна все обеспечить. Зачем ему проверять?
Если придет с проверкой МЧС, он может честно сказать: я нанял профессионалов, они работали, с меня какой спрос. Вот они работали – в журналах все записано. А работает, или нет, я в этом не разбираюсь.
А теперь, кроме всего прочего, МЧС не может проводить технические проверки без заявления. Раньше они раз в три года приезжали на объект и проверяли полностью: кто, чего, как, чтобы все было, как положено. А сейчас они этого не делают.
Зато у меня уже второй год добавилась такая милая обязанность: все договора о работах по противопожарной безопасности я регистрирую на Госуслугах. А у меня их 300.
- А зачем?
- Тайна сия велика есть. Я спрашивал у ребят из МЧС, они отвечают: сами не знаем. Нужны бумажки, нужны зарегистрированные данные, по которым тебя можно проверить.
У меня, например, есть приборы, которые должны быть в госреестре средств измерения. Если у меня при проверке нет прибора, а я зарегистрировал, что использую его, то у меня уже нарушение: меня можно оштрафовать. Не зарегистрировал договор – штраф. Закрыл договор, но не внес данные на Госуслуги, как положено – штраф. Существует такая штрафодобывающая отрасль. И там много чего такого.
- Штрафуют за все?
- Да. А еще могут лишить лицензии, если у меня, например, специалист не прошел «независимую оценку квалификации». Это теперь такая штука появилась. Я 25 лет отработал в своей отрасли, но моя квалификация может оказаться не соответствовать мнению какого-то официального проверяющего. Соответственно, лишение лицензии со всеми вытекающими последствиями. Нормально?
- А проверяющие действительно независимые? Или подтверждение квалификации проходят те, кто нужен, а кто не нужен, не проходят?
- Вы знаете, там еще интереснее. Я тут года полтора назад взбрыкнул по той простой причине, что меня достало: есть еще море реестров – реестр Ростехнадзора, реестр проектировщиков, реестр специалистов, реестр МЧС – до хрена их.
- И в каждом надо быть зарегистрированным?
- Да. И вот я должен был проходить проверку квалификации и сдавать экзамен в Ростехнадзоре.
Половина вопросов, на которые я должен был отвечать, принадлежала к серии: а кто в государстве отвечает за то-то, то-то и то-то. Что это за вопросы? Какое мне дело, кому подведомствен тот или иной вопрос?
А ведь все эти административные игрища мне обходятся порядка полумиллиона.
- Это лихо.
- Но так мы и ведем бизнес. Вот с 1 января изменился закон о налогах с заработной платы. Я теперь плачу этого налога около 700 тысяч в год.
- И как вышли из положения, когда узнали, что приняты такие поправки в закон?
- Как мог: разослал нашим клиентам письма: в связи с тем-то и тем-то вынуждены поднять расценки на 30%.
- И как они отреагировали?
- Знаете, у нас – провинция, не Москва: все в одни магазины ходят, одни и те же ценники видят, какие законы принимаются, знают. Большинство согласились.
- А как Вы прогнозируете свою дальнейшую бизнес-деятельность. Какие, по-вашему, есть перспективы?
- Моя принципиальная позиция – сражаться до конца. Тем более, что за моей спиной стоят люди. Я, конечно, понимаю: можно на людей наплевать, выставить их за дверь, выйти в кэш, положить деньги в банк под 20%, и лично у меня их станет больше. Но, по-моему, это недостойно для мужчины. Сражаться буду до конца, до упора, а там посмотрим.
А какие могут быть прогнозы, когда планирование невозможно. Это лет десять-пятнадцать назад я составлял план на три года вперед, и мы согласно ему двигались. Три-четыре года назад мы составляли план на год. А сейчас на три месяца в лучшем случае. И то это не совсем реально. А что значит – не совсем реально составить план даже на три месяца? Когда непонятно, что там будет и как будет.
Ну, думаю, будем больше времени и сил уделять развитию направления продажи, благо это у нас потихоньку получается.
- А что продает инженерная компания?
- Мы продаем оборудование. Много и всякого разного. Мы закупаем его у производителей.
- И давно существует это направление?
- Торговлей и поставкой оборудования мы занимаемся уже больше десяти лет. Просто различные виды деятельности у нас распределены между разными юридическими лицами: есть компания, занимающаяся монтажом есть – продающая оборудование.
- Что это дает?
- Удобство работы с заказчиками. Это не вопрос ухода от налогов, это делается для того, чтобы удобнее было работать с заказчиками.
- А Вам не кажется, что нарисованная картина весьма безрадостна?
– Что же делать. Я, например, законченный такой технарь, смотрю на жизнь трезво. Дитя у меня выросло, внучке скоро одиннадцать лет. Все эти годы мы как-то выкручивались, будем выкручиваться и сейчас. Хотя, кто знает: может быть, завтра скажут, что нет у нас малого бизнеса – не нужен он. Тогда перестанем выкручиваться.
Хотя прикрыть малый бизнес не удалось даже в Советском Союзе, несмотря на весь накопленный опыт борьбы с ним. Все равно, малый бизнес был, и я в нем был тоже.
- Что Вы имеете в виду?
- Шабашки в советские времена – это тот же малый бизнес.
- В общем, да: собирались небольшие бригады и ехали куда-то что-то строить. А в Москве такие же бригады нанимались летом на овощебазы: две недели, и месячная зарплата в кармане
- Я на шабашках был с четырнадцати лет.
И, вообще, предаваться унынию я не вижу смысла, хотя очень много моих знакомых, моих ровесников не пережили ковид и все остальное: это же все на нервах, мужики прямо сгорают. Кто-то спился.
- А сбежали многие? Или из таких городов не бегут?
- В Москву бегут. Кто-то там и остается, кто-то возвращается, ищет работу. Хотя, как ищут: у меня в Москве работа с зарплатой в сто тысяч, хочу вернуться в родной город и получать столько же. Иди, ищи дальше.
- Да, сто тысяч у вас – многовато.
- У нас такие зарплаты только на военном производстве. Но для этого хорошая квалификация необходима.
Мне, например, нужны инженеры, но зарплату такую я платить не могу. А потом инженер в подобной фирме в Москве – это теплый офис, кофе в кофе-машине, а у нас все по-другому.
И честно скажу, меня добивает то, что с 19-го года я не отдыхал. Совсем. Раньше я садился в машину и ехал либо в Хорватию, либо на юг Италии. Теперь не получается отдохнуть, а мне уже слегка за 60 – тяжело это. Но ничего не сделаешь: сейчас мы практически все невыездные.
Так что выживаем.
Беседовал Владимир Володин.