Сергей Николаевич Смирнов регулярно выступает на страницах нашего сайта. Сегодня мы беседуем о достоверности ещё одного пессимистического прогноза зарубежных экспертов о будущем российской экономики и о экономической ситуации в российских регионах, о системе их поддержки федеральным правительством.
- Сергей Николаевич, прежде чем говорить о программе поддержки регионов, давайте обсудим один неожиданный вопрос. Недавно мне довелось прочитать очередной апокалипсический прогноз очередного западного учёного по поводу конца российской экономики. Мы с Вами, конечно, уже знакомы не с одним таким прогнозом, но в этом есть своя изюминка: он называет причину экономической катастрофы, до которой, по-моему, ещё никто не додумывался.
Все войны, как пишет он (и тут я с ним полностью согласен) когда-нибудь заканчиваются. Если вспомнить, что история знает и Тридцатилетнюю войну, и Столетнюю, которые в итоге всё-таки закончились, то в это можно поверить. Но вот дальше начинается интересное: по окончании вооружённого конфликта в Украине Россию, по его мнению, ждет экономический крах. Вся российская экономика, считает этот эксперт, сейчас настраивается под военные нужды, а, когда наступит мир, то придётся переводить её на производство для мирных целей, а конверсия дорого стоит. Вот тут-то трах-бабах, и случится катастрофа.
Как Вам такой прогноз?
- Ну, вообще-то, этим недружественным и экстремальным прогнозистам из зарубежных стран, как мы знаете, запрещено заниматься прогнозами и анализом статистической инфммации про российскую экономику. Это Вы прекрасно знаете, да.
- Это мы знаем, но они, всё равно, делают прогнозы – это их хлеб, может быть, даже с маслом.
- Весь вопрос в том, на мой, субъективный, конечно, взгляд: мы все не безупречные прогнозисты. Всегда говорю: не верьте мне, люди, но и другим не верьте, потому что все, конечно, зависит от того, как долго будет продолжаться СВО. Но ведь, на самом деле, возможны некие поэтапные планы, и ту же самую конверсию можно, наверное, осуществить путем поэтапного снижения производства военной продукции. Есть ведь и советский опыт: вспомните, как выводили войска из Афганистана — это было все-таки не сразу.
Другое дело, что мы не будем говорить про советскую промышленность, советскую сфера услуг — производства военной продукции то отдельная песня, это безудержные отставания, это все абсолютно понятно.
- Здесь есть целый ряд аспектов. Во-первых, советская военная промышленность снабдила Россию, например, тысячами танков, которые десятилетиями стояли на вечном хранении, а сегодня пригодились на фронте.
А, во-вторых, хотя конверсия – вещь достаточно дорогая, но я никогда не слышал, чтобы она обрушила экономику какой-либо страны. Да, проблемы создаёт, но от этого не умирают.
- Да, вот вчера я посмотрел статистику: в России сейчас самый низкий уровень безработицы. Заявки работодателей (я имею в виду официальные, помимо хэдханстерства и всего прочего), поданные через государственные службы занятости, превышают количество безработных раза в 3, по моему, в 2 с половиной. Это абсолютно точно.
Я не буду говорить о профессионально-квалификационной структуре этих людей. Вопрос в том, что может получиться дальше. Вы же помните, как Михаил Сергеевич Горбачёв начинал путь движения к миру: он попытался конверсировать вот эти самые оборонные предприятия на выпуск гражданской продукции. Грубо говоря, сковородок (я помню, какой-то был пример именно со сковородками).
Но одно дело - делать некие детали к танку, особенно сейчас сейчас в условиях цифровизации, робототехники и всего прочего. Это всё-таки достаточно сложная штука. И вдруг перейти на сковородки! Да, пусть с антипригарным покрытием, пусть с кучей наворотов, с каким-датчиком – это, всё равно, совсем другое дело.
И тогда, сорок лет назад, на предприятиях возникло недовольство. Почему оно возникло? Потому что зарплата уменьшилась.
- А как она могла не уменьшиться при переходе от танков на сковородки?
- Разумеется. Значит, на этих станках с цифровым управлением нужно выпускать какую-то продукцию более сложную, чем сковородки. Но станки-то можно и нужно использовать, они не должны стоять. И это действительно может быть проблемой.
- Безусловно может. Но это – решаемая проблема, а отнюдь не катастрофа.
- Разумеется. И ещё одна проблема состоит в размере денежных выплат. И о том, как решать эти проблемы, нужно думать уже сейчас. СВО рано или поздно закончится. Все кончается на этом свете, как мы с вами знаем. И тогда человек. Получающий сегодня на военном заводе, по-моему, 240 тысяч, то есть достаточно серьёзную заработную плату вернётся вмести с предприятием в гражданскую отрасль, и ему начинают платить тысяч восемьдесят. А это падение доходов в 3 раза.
Да, он не будет убит, не будет ранен, но и денег таких, какие он получал, не будет. И возникнут вопросы: а где деньги? И кредитных ресурсов, денежных ресурсов уже вряд ли будет так много. И ужесточение тех же самых льготных ставок по ипотеке, отмена, по-моему, полная программы льготных ставок где-то в июне месяце, потому что народ закредитован.
Я посмотрел статистику и должен сказать: в прошлом году объем кредитов вырос, по-моему, на 6,1 триллиона рублей, а в 22-м всего на 2 триллиона, то есть в 3 раза меньше. Тут сыграло и снятие льготной ипотеки. и все остальное, но 6,1 триллиона – цифра слишком большая. Это, в общем-то и к вопросу о том, какой у нас реальный уровень инфляции. А с 1 апреля на 30% обещают подорожание импортных автомобилей, в том числе китайских,
- А они разве не импортные?
- Импортные. А из-за таможенного регулирования, и мы прекрасно это себе представляем: автомобили снова вырастут в цене. Я, конечно, понимаю, автомобиль люди покупают не каждый день, но это тоже не так просто и зависит от разных причин: у кого-то там машина уже «на сносях», что называется, на пути к свалке. Да и где брать те же самые деньги. Закредитованность на самом деле растет, и сильно напрягает. И, увы, об этом абсолютно точно говорят в своих многочисленных эфирах эксперты из недружественных стран.
- И, тем не менее, это тоже проблема, которую можно грамотно решить.
- Безусловно. Проблемы могут быть серьёзные, но никакой катастрофы, которую нам регулярно обещают только что упомянутые мной эксперты, пока не предвидится.
- Хорошо. А теперь всё же поговорим о региональной политике и помощи тем регионам, которым она требуется. Увы, у нас таких немало.
- Да, действительно существует проблема регионов и плюс, конечно, регионализация целого ряда общих проблем.
Регионы очень здорово разнятся сейчас, и, если взять любой показатель того же промышленного производства, то это мгновенно станет видно. Посмотрел я вчера, что у нас происходит в этой отрасли. Сделаю сразу оговорку: я понимаю, что в разных регионах всё очень по-разному считается, и более того у меня нет абсолютно полного доверия к этим цифрам. Но та же самая Наталья Зубаревич четко говорит: ребята, регионы с оборонным производством реально выросли только в этом сегменте промышленного, а в остальных сегментах произошло снижение.
Давайте посмотрим, где самое большое снижение: Приморский край – на 11,6%. А где самый большой рост? Соседняя с Приморьем Камчатка – почти на 30% рост. Почему это так произошло? То ли это издержки статистики, то ли это действительно объемы рыбной ловли или еще чего-то на Камчатке увеличились. Но это разрыв между регионами, который мы видим своими глазами. Даже если не доверять этой статистике, все равно мы все этот разрыв видим.
Если же говорить в целом, то промышленное производство в прошлом году действительно выросло. Уменьшилось оно в 18 регионах, зато выросло в той или иной пропорции, в оставшихся 67 (по четырём присоединённым к России регионам Росстат под каждой таблицей даёт пояснение: данных нет).
Беседовал Владимир Володин.