Кому и как они будут «расширять экономические свободы» после призыва президента?
Во время своего визита в Улан-Удэ 14 марта президент Российской Федерации Владимир Путин подчеркнул — с момента ввода Западом антироссийских санкций после начала СВО кратно повысила свой экономический суверенитет. Противники России рассчитывали, что ее экономика рухнет через 2−3 недели или через месяц, а ее предприятия остановятся, однако их коварный расчет не оправдался.
На следующий день, выступая на коллегии Генпрокуратуры РФ, президент продолжил эту мысль, заявив, что на все действия со стороны наших недоброжелателей и противников мы должны ответить одним: расширением экономических свобод.
«Конечно, — обратился он к слушателям, — все должно быть в рамках закона, это тонкая работа, я прошу вас ее настроить».
В свою очередь, генпрокурор РФ Игорь Краснов в ходе этого же мероприятия отчитался о проделанной за год работе. Числе прочего он отметил, что за прошедший период у коррупционеров изъято имущество на сумму более 90 миллиардов рублей, ведомство потребовало вернуть порядка 2 миллиардов рублей, которые были выделены на развитие отечественной радиоэлектроники, но были потрачены на закупку ее за рубежом. Также, констатировал Игорь Краснов, необходимо мониторить цены на товары первой необходимости в новых регионах.
Все прозвучавшие слова, без всякого сомнения, абсолютно правильные.
Вот только почему-то при этом нет-нет да и промелькнут в голове вдумчивого обывателя шальные мысли.
Например, а не приведет ли в целом правильный посыл президента о дальнейшем расширении экономических свобод при спуске по исполнительской лестнице к тому, что через какое-то время генпрокурор РФ заявит, что у коррупционеров изъяли за год уже не более 90, а более 900 миллиардов рублей? Или что под эгидой какого-нибудь «развития отечественной сферы производства» на закупку зарубежных товаров спустят уже не 2, а 20 миллиардов рублей?
Да и, наконец, что мешало до сих пор наладить ту самую тонкую работу в рамках закона, чтобы наша экономика расцветала пышным цветом и невиданными темпами безо всяких потрясений в виде рекордного количества антироссийских санкций?
— Собственно, ничего не мешало России развить экономические свободы в достаточной степени раньше, — заметил по этому поводу гендиректор Национального института системных исследований проблем предпринимательства Владимир Буев. — Наоборот, в начале нулевых годов в России появился некий разработанный группой экономистов проект, который стали называть «программой Грефа». Эта программа государственной так и не стала, однако все ее считали таковой. Так вот, начиная с этой самой «программы Грефа», которой так или иначе, но все основные акторы российской экономики формально придерживались, и пошли все разговоры на тему «расширения экономических свобод» и «снятия административных барьеров» в бизнесе.
Но поскольку эта пресловутая «программа Грефа» была откровенно неудачной, во все последующие годы экономические свободы, наоборот, сжимались. Рос надзорный аппарат, расширялся аппарат силовой.
Законодательство тоже откровенно запутывалось. Например, был принят очередной закон о защите прав юрлиц и индивидуальных предпринимателей при проведении государственного, а затем и муниципального контроля, в котором была детально прописана ограничивающая процедура для всех контрольно-надзорных органов. Но в течение буквально 2−3 лет после его принятия все эти контрольно-надзорные органы благополучно «вынырнули» из этой процедуры. Выкрутились они из ситуации благодаря принятию поправок в свое, отраслевое, законодательство таким образом, что на деле получилось так, будто все эти органы к принятому закону вовсе не имеют отношения, он перестал их касаться. И контрольный аппарат продолжил расти, а законодательство тем временем все усложнялось и усложнялось, десятки раз в год меняя регулирующие ведение бизнеса установки. В таких условиях находить у предпринимателей какие-либо нарушения становилось все проще.
«СП»: Ну а при чем тут генпрокуратура? Не она же законы-то принимает, в конце концов…
— Генпрокуратура на определенном этапе все-таки сыграла свою роль, и довольно неплохо. В 2010 году была принята на законодательном уровне норма, согласно которой все запланированные проверки бизнеса на предстоящий год должны были фигурировать в общем доступе на сайте именно этого ведомства, а также согласовываться с ним. И первое время контрольно-надзорные органы, впав в некое подобие шока от этого новшества, стали заметно снижать количество плановых проверок.
Но потом шок прошел, и начало расти количество внеплановых проверок бизнеса. Благо для этого всегда находились юридические закорючки, позволяющие формально инициировать такие проверки. Глядишь, пожалуется в очередной, сто пятый раз, какой-нибудь «профессиональный» жалобщик на магазин — вот тебе и повод для внеплановой проверочки, реакция на сигнал.
Потом пошла такая новация, что и внеплановые проверки тоже надо согласовывать с прокурорами. Они, естественно, сначала тоже пошли на спад. Но со временем контрольно-надзорные органы и силовики адаптировались и к этому новшеству.
Наше законодательство постоянно меняется, но адаптируется к нему, как видим, не только бизнес, но и его контролеры. Одну норму введут, какое-то время с ней борются, потом другую норму введут — борются уже с ней, и так до бесконечности. У всякого же ведомства свои интересы. У генпрокуратуры один интерес, у силовиков — другой, у местных госорганов — третий. Число же людей в контрольных органах только растет, а как они могут показать свою эффективность? Только количеством проверок. И по факту это приводит к тому, что как таковое число административных барьеров и препон для бизнеса так и не снижается. А их отсутствие — это и есть та самая экономическая свобода.
«СП»: Получается, Владимир Владимирович, по сути, в очередной раз призвал облегчить судьбу бизнеса в России. Как долго на этот раз нам придется ждать позитивных сдвигов в экономике? Как по мановению волшебной палочки?
— Как это часто бывает в России, внимание первого лица к той или иной проблеме ведет к появлению «кампанейщины», — отметил экс-федеральный судья, депутат Мосгордумы от КПРФ Сергей Савостьянов. — То есть сначала нас ждет, с большой долей вероятности, наглядное, в отчетах, «усиление работы по обеспечению экономических свобод в России». Формально это может быть отразится на снижении проверок и выписываемых штрафов предпринимателям на какой-то период, которые на деле «обезжиривают» российскую экономику, перекачивая деньги из карманов предпринимателей в бюджет.
Но пройдет какое-то время, и понадобятся меры системные. Например, перевод экономики на рельсы служения интересам большинства, когда мы не только в речах, но и на деле добьемся того, что работа всех предприятий, любой бизнес станет не просто средством тупого извлечения прибыли, а способом улучшения инфраструктуры страны, повышения качества товаров работ и слуг. Чтобы наши товары, тот же автопром, стали реально высококонкурентным. Понадобятся меры, чтобы повысить благосостояние россиян. Потому что бедное население не может себе позволить модернизацию ЖКХ. Не может себе позволить перемещаться на поездах и самолетах в комфортных условиях — производство-то очень дорогое, и его стоимость в билета закладывается.
И если эти два процесса — расширение экономических свобод и повышения благосостояния населения — не будут тогда проходить параллельно, мы окончательно зайдем в тупик.
Однако то, что наш президент вынужден заниматься в стране сразу всем, от лесных пожаров до расширения экономических свобод, лишний раз подтверждает, что структура наших органов власти и управления разболтана и сломана. Получается, в какую сторону ни выкручивай рулевое колесо изо всех сил, государственная машина все равно упорно едет прямо. Это наводит на печальные размышления.
Потому что главная проблема расширения экономических свобод в России заключается ведь не в громадном количестве проверяющих органов, а в том, что одни и те же сектора рынка делят между собой частные предприниматели и инвесторы, работающие за собственный риск на собственные, нередко заемные, средства, и государственные предприятия, которые все свои фонды получили из бюджета. Это и ЖКХ, и медицина, и технический учет и инвентаризация недвижимости. А государство-то до конца по-прежнему не определилось — оно, собственно, у нас «ночной сторож» рыночной экономики, который ни во что не вмешивается, или же уверенный модератор стратегических отраслей?
Пока эта тактика, эта стратегия государством не определена, как говорят китайцы, «на ближайшую тысячу лет», мы так и будем шарахаться из одной «кампании» в другую, а все контрольно-надзорные органы будут с гораздо большим рвением копаться в делах частных предпринимателей любого уровня, чем в делах тех руководителей предприятий, которые сиживают с ними на заседаниях за одним столом. Вот в этом и весь залог будущего расширения экономических свобод.