Мы продолжаем беседу с Владимиром Буевым об итогах прошлого года и прогнозах на год наступивший.

- Владимир Викторович, перейдя от итогов года прошедшего к прогнозам на год наступивший, вы сразу сказали, что малый бизнес так и будет у нас зависеть от большого, поскольку структура экономики пока не меняется. И всё будет зависеть от цен на энергоресурсы.

- Совершенно верно. А спрос на наши нефть и газ как есть, так и останется в ближайшей перспективе, даже с учётом сланцевых революций, СПГ: всё равно, они будут дешевле, чем какой-либо другой энергоноситель.

Нефть и газ – это основа нашей экономики, а всё остальное уже менее значимо. Плюс, я думаю, всё-таки будет расти объём цифры. И спрос на цифровизацию будет и со стороны государства, и со стороны больших компаний, и со стороны малого бизнеса. Так что цифра, виртуальная реальность, будет расти. И в малом бизнесе тоже. Не только какие-нибудь крупные компании типа Яндекса и прочих, но и маленькие компании, группы компаний, отдельные айтишники – это тоже какая-то часть ВВП, какая-то часть продукта, добавленного в экономику. Это тоже будет расти. И, я думаю, что здесь перспективы как бы есть.

- Но на дворе у нас очередная волна пандемии, а с ней и очередной этап того, что у нас называют коронакризисом. Как по-Вашему: насколько будет зависеть судьба экономики и, прежде всего, малого и среднего предпринимательства от того, насколько скоро этот кризис закончится.

- Я думаю, что это – ситуация прошлого года: влиять на состояние малого и среднего бизнеса этот «чёрный лебедь» уже особо не будет. Если у нас не пойдут всеобщие локдауны, закрытие кафе, ресторанов и так далее, с точки зрения рыночной экономики, спроса такого влияния, какое было в прошлом году, уже не будет.

Мы знаем, что в истории развития человечества были эпидемии чумы, холеры, испанки. Это тоже были кризисы, и они возникали. Сколько выкашивала бубонная чума?

- Города целиком.

- Да, треть населения Европы. И она приходила, бушевала, потом уходила. Та же самая ситуация с испанкой, о которой говорят, что от неё погибло столько же людей, как за две мировых войны. Сколько она бушевала: три, четыре года?

- Где-то года два, два с небольшим.

- И ведь потом она сама ушла. Тут будет то же самое. Мы не знаем, сколько это может продлиться, но человеческий организм к этому, всё равно, приспособится. Вспышка коронавируса не может быть тысячелетней, она уйдет.

И я думаю, что на сектор малого и среднего бизнеса, если наши власти не будут придумывать разные безумные инструменты якобы для защиты от этого, пандемия уже так влиять на бизнес не будет.

- Скажем честно, что касается масок, запретов, локдаунов наши власти не оригинальны: посмотрите, что происходит в Европе, где проходят многочисленные митинги против ограничений, связанных с коронавирусом. А у меня институтский друг живёт в Новой Зеландии, так там он уже не помнит, сколько раз всех отправляли на карантин. Чуть вспышка заболеваемости (причём куда меньшая, чем у нас) – сразу всех по домам, работать удалённо, на улицы стараться не выходить. Правда это длится недолго: через неделю – две заболеваемость падает, начинаются послабления.

Так что у нас не придумали ничего нового и оригинального, кроме отсутствия выплат бизнесу и гражданам.

- Я небольшой в этом специалист, но вот, что касается локдаунов. В 2020-м году я смотрел, что было, когда англичане применили локдаун к барам, к пабам, к ресторанам. Они смотрели заражаемость – где наибольшее количество заразившихся.

Я помню свою поездку в Лондон: когда мы приходили даже днём в какой-нибудь паб или ресторан, они все были переполнены, трудно было найти свободное место. Люди привыкли обедать, пить, общаться именно там. И в этих заведениях заражается много народа. Власти смотрят за этим и вводят локдаун, как только превышена какая-то черта.

- У нас на это не очень-то смотрели. Я думаю, и статистика такая не велась – в каких конкретно местах люди подхватывают заразу.

- Да, когда у нас объявляли локдауны, особенно в регионах, никто не смотрел, есть у людей привычка пить пиво в кафе и барах, или её нет. А ведь у нас даже на бизнес-ланчи в кафе далеко не все ходят. И не смотрели никакой статистики заражения людей в тех или иных местах.

- Да у нас её, судя по всему, и нет.

- А статистика по метро? А те массовые мероприятия, которые проводили, когда что-то нужно было в политических интересах?

С точки зрения ориентации на реальные сюжеты, привязки к ним, я не думаю, что у нас основная часть заразы шла из тех же кафешек. Наверняка гораздо больше людей заражались в том же метро, где в часы пик яблоку негде было упасть. Но я не знаю, вели ли у нас такую статистику. Я её не видел. А если не вели, откуда известно, где заражалось большее количество людей.

Был один сюжет в 2020-м или в 2021-м году: проходили футбольные матчи в Питере, не помню, в рамках чего.

- Это был чемпионат Европы 2020 года, который перенесли из-за пандемии и проводили в 2021-м году.

- И в Питер приехало много финнов.

- Их сборная играла.

- А финны как раз вели статистику, кто где заразился. И оказалось, что очень многие заразились именно в Питере не стадионе. А ведь был локдаун. Но вводить его надо в местах наибольшего заражения, а не там, где ввели отчётность и решили что-то предпринять.

Или решение, что 60% персонала должно быть привито. И люди думают: что же проще – купить этот сертификат, или реально привиться. А ведь требуют отчёты, грозят штрафами. И такие судорожные действия без анализа реальной статистики (это мой комментарий к тому, как объявляются локдауны), возможно, производятся не только у нас.

- Но, как я понимаю, Вы считаете, что «неприятность эту мы переживём».

- Конечно, переживём, что ж ещё делать. Бизнес не умрёт. Эпидемия закончится, и он в итоге восстановится. Люди должны работать, кормить свои семьи, и от этого никуда не уйти.

Я надеюсь, что в этом году эпидемия пойдет на спад, и бизнес, прежде всего малый, начнёт реально расти.

Беседовал Владимир Володин.