Мы продолжаем беседу с Яковом Моисеевичем Миркиным.
- Яков Моисеевич, вот Вы сказали, что нам нужны центристы: «Тихие, смышленые, не любители отчаянных решений. Не популисты. Умные, способные меняться. Осторожные в словах. Берущие лучшее и слева, и справа. Не мясники. Любители человечества. Защитники своих, эгоисты в лучшем смысле этого слова».
Будем честными: такие люди сейчас не на виду. Что делать, если вместо них руководить страной придут поклонники советских методов управления экономикой? И будут они отнюдь не центристами.
Несколько лет назад Вы написали:
«Мы медленно скользим к точке превращения экономики в почти командную. Это, конечно, случится не сразу.
Сначала легкие мазки. Намеки, полумеры, легкие ограничения, все то, что выполнить не сложно. Потом как-то всё потяжелее. И вдруг сразу - тяжелый регулятивный бред».
- Да, и я подробно описывал, во что это выльется:
1. Замыкание идей. Big – big духовность. Коллективизм в освоении пространства. Подавление частного инстинкта владения. Болезненное высвобождение общественного. Национализм
2. Замыкание товаров. Сокращение товарного обмена с внешним миром. Ползком к госмонополии внешней торговли.
3. Замыкание денег. Запрещение хождения иностранной валюты.
4. Замыкание платежной системы, карточки только на рубли.
5. Замыкание счета капитала. Валютная госмонополия. Замерзание финансового рынка
6. Замыкание собственности. Доля госсобственности – до 70 – 80%. Консолидация. Командные высоты. Частный сектор – в ларьки и киоски.
7. Замыкание людей. Выездные визы или их разновидности. Подозрительность обменов с внешним миром.
8. Замыкание людей. Возвращение бесплатного труда во всех его ипостасях
9. Замыкание людей. Ограничения внутренней мобильности, доходов, имущества. Регистры, списки, реестры.
10. Замыкание в пространстве. Пик военных расходов. Мегапроекты. Железные дороги к Луне
11. Процветание и счастье. Большинство населения, верящего, что пришел порядок и покой.
- Завершая этот сценарий, Вы писали, что его шансы примерно 30 на 70, но Вы верите, что жизнь его затопчет ногами: экономика никогда не станет командной, хотя может оказаться не так уж далека от этого.
Увы, сегодня шансы воплощения в жизнь именно этого сценария велики, как никогда. Что делать людям, если он станет нашей реальностью?
- Что ж, представим худший вариант: закрытие границ, «борьба с частником», валютой, тотальное государство, все активы – внутри страны. Несвобода, насилие.
Должна найтись семейная стратегия и для худшего.
- Опять по пунктам?
Да.
1. Есть вечные способы сбережения – земля, недвижимость, власть, которая даже в советской системе часто передавалась по наследству или конвертировалась в осязаемые ценности – в возможность детям выехать за границу и там добрать то, чего лишились родители.
В административной системе иметь слишком много этих активов – бессмысленно, удержать их почти невозможно, дикая конкурентная борьба.
Но иметь их нужно. Тщательно сохраняя все документальные права на утраченное. Вдруг когда-нибудь дело дойдет до реституции.
2. Что еще? Здоровье, образование, дети.
Дети в таких системах – тоже актив, если сильны, находятся в вечном рыскании, а, самое главное, способны удержать – своими связями, вниманием, личной опекой – старших, когда им без этого не выжить. Семьи, рассыпающиеся при рынке, разделенные городами и весями, вновь собираются внутри административных экономик в 3 – 4 поколения, потому что иначе не удержаться на плаву.
3. Движение: выживание в таких системах часто связано с мобильностью, с тем, что своим перемещением ты стираешь старые связи, старых недоброжелателей, и начинаешь свою жизнь почти с нуля.
В век тотального надзора сделать это труднее, но инженерия человеческих душ решала и не такие задачи.
4. Еще один актив – способность знать и соблюдать правила, по которым «все устроено», и договариваться, удерживая как можно больше связей и посредничая в обмене услугами на административном рынке.
В самые тяжкие годы экстраверты, соединяющие людей, обладали наибольшей выживаемостью.
Все это цинично, далеко от совести, потому что в таких системах на поверхности – не коллективизм, не подчинение общественному благу (всё это тоже есть), но пропаганда, насилие, обработка мозгов.
5. Но все-таки самый большой актив – любовь, добросердечие, против них невозможно устоять. Смешно, но, если их много, они поражают и удерживают карающую руку.
6. И еще актив – редкая и сложная профессия, потому что быть «редкоземельным», быть уникальным и полезным – это способ удержаться на поверхности, когда притапливает не ветер, а сама жизнь.
- А что-то чисто практическое, понятное каждому, то, что он может сделать, не раздумывая?
- Сейчас начнем смеяться. Радикальную способность к выживаемости в административных системах придает способность варить самогон. Поэтому удобные, семейные полупромышленные аппараты, изготовленные по дедушкиному образцу, будут являться высокодоходными семейными активами, приносящими тишь и благодать.
Бутылка, с аккуратно ввернутым в нее бумажным бантиком – была, есть и будет теми частными товарными деньгами, которые спасают и пахоту, и полив, и сбор урожая поутру в золотую осень.
Да, еще, конечно, кусок земли для картошки и прочих земных радостей. Это всем активам актив. Жить без собственного производства – нельзя и всячески не рекомендуется. Для особенно продвинутых и одаренных – всякая живность, которой в земле российской расплодится видано – невиданно.
И ещё одно, не столь простое и практическое, но крайне необходимое. Важно, чтобы в семью не затесалась черная овца, чтобы семья была едина в желании своего спасения и приращения на долгой дорожке, в нескольких генерациях. Важны моральные принципы семьи, передача совести на расстояние, чтобы не исполнилось правило «третьего поколения», когда первое – собирает, второе – удерживает, а третье – пускает на ветер.
Поэтому лучшие активы такой семьи – любовь, воспитание, правильные принципы, образование, энергия и понимание того, что все не просто живут, а выживают, и делать это нужно со всей энергией, осторожностью и ответственностью за будущие поколения семьи.
– Яков Моисеевич, Вы опустили экономические вопросы до уровня семьи. Это уровень, о котором не говорят на ТВ и не так часто пишут в газетах. У нас куда чаще говорят, что у России одиннадцатое место в мире по объему ВВП, чем то, что мы занимаем 49-е место по Индексу человеческого развития. А что значит разница в этих показателях, как это отражается на рядовых гражданах?
– Если убрать абсолютные показатели, и взять показатели качества жизни, уровня благосостояния, или, например, уровень развития финансовой системы, то Россия оказывается в группе развивающихся экономик с высоким и средним уровнем дохода. Это 50-70-ые места в мировом рейтинге. По продолжительности жизни Россия занимает 95 - 100-е места в мире.
Так что если оценивать зрелость экономики, то Россия – типичная развивающаяся экономика, очень похожая на латиноамериканскую модель.
- Но там же регулярные политические кризисы, волнения…
– Я изучал причины кризисов в ряде стран, когда люди выходят на улицы, и видно, что это происходит при резком, шоковом снижении объема ВВП на душу населения – в 2-3 раза. Так было в Индонезии в 1998 году, в Аргентине в начале нулевых. В России такого не было, ВВП на душу населения по номиналу снизился примерно с $16 тыс. в 2013 году до $10-11 тыс. сейчас.
Еще к народным волнениям располагает высокая доля молодого населения. Например, в Палестине доля населения в возрасте до 29 лет превышает две трети. Россия – стареющая страна, средний возраст населения около 40 лет, доля активной молодежи, которой пока нечего терять, невелика.
– А что надо, чтобы перейти от развивающейся к развитой экономике?
– После Второй мировой войны около двух десятков стран совершили экономическое чудо и достигли уровня развитых стран. И этот процесс продолжается: азиатские страны с низкой продолжительностью жизни совершают экономическое чудо. Из недавних примеров могу назвать Малайзию. Бедная британская оловянно-каучуковая колония, перегнала Россию и по продолжительности жизни, по объему ВВП на душу населения как по номиналу, так и по паритетной покупательной способности – ключевым показателям благосостояния.
- Но у нас в двухтысячные годы тоже был неплохой рост. Почему не «можем повторить», как пишут автолюбители-патриоты на задних стёклах своих машин?
- Что мешает повторить чудеса сверхбыстрого роста в 2000-е годы? Все ответы – на поверхности. Этот чудо-рост был, прежде всего, сырьевым, цены на нефть, газ, металлы росли тогда кратно. Сегодня цены намного ниже. И много ограничений. У нас – отрицательная демография. Люди – это рост, рабочие руки. Когда они прибывают – экономики растут. Утрата в год 0,6 млн чел., как в 2020 г., это очень много. В абсолютном большинстве регионов – человеческое опустынивание, сокращение численности населения. Оно уходит в Москву и несколько крупнейших или сырьевых городов, там – рост. И демографы сулят потери в несколько сот тысяч человек каждый год.
Очень низка доля среднего и малого бизнеса (21-22% ВВП). В Германии – 55%, в Италии – 68% (2018 – 2019). Нет кипящего бульона в бизнесе, при том, что высока доля теневой, неформальной экономики (по оценкам, 25-40% ВВП). Как следствие, сверхконцентрация производства, экономика вертикалей, огосударствления, олигополий, всё большее сосредоточение людей, активов, финансов в Москве и еще нескольких крупных центрах. В Москве – 8,5% населения страны, при этом производится 21% регионального валового продукта России (Росстат). 94-95% ликвидности коммерческих банков на корсчетах Банка России находится в Московском регионе. 60% крупнейших частных компаний России, 90% топ-компаний, контролируемых государством, 8 из 10 банков высшего эшелона имеют штаб-квартиры в Москве (2020)».
- Но если вернуться к мысли о сходстве России и латиноамериканских стран: там ведь были не только кризисы, но и явные экономические успехи.
- Да. Можно вспомнить бразильское экономическое чудо в начале семидесятых годов, кстати – в период военной диктатуры. Аргентина очень хорошо развивалась в девяностые годы на притоке иностранных инвестиций. У Чили, Коста-Рики и Уругвая ВВП на душу населения по номиналу выше, чем в России.
Чтобы понять, почему в Латинской Америке не получается достигнуть уровня развитой экономики, надо обратить внимание на модели коллективного поведения, идеологию, присущие обществу в этих странах.
Существуют международные проекты, которые оценивают и сравнивают модели коллективного поведения разных стран, их культурные ценности. Российская модель коллективного поведения схожа с такой моделью в странах Латинской Америки. Это – патернализм, высокий уровень недоверия и личного хаоса, беспорядка, часто эгоизма. У нас 80-85% населения, по всем опросам, «влюблены» в государство, хотят больше порядка, больше роли государства в обществе, его собственности, но при этом население, на самом деле, не слишком доверяет государству и не особо рассчитывает на его защиту. Это модель поведения населения, где поколение за поколением теряли собственность. И это модель, при которой человек рассматривается государством как «вечный нарушитель», поднадзорный, тот, кто нуждается в том, чтобы втиснуть его в надлежащие рамки. И все это лежит в основе экономической, социальной, институциональной структур общества. Но общество, чтобы развиваться, должно найти оптимум между свободой и управляемостью. Если пережать с точки зрения централизации, это будет дорога в тупик. Крах командно-административной системы управления советской экономикой это наглядно продемонстрировал. И наоборот – к чему приводит «свобода ради свободы», к какому высвобождению черной энергии мы хорошо увидели в 1990-х.
Создание экономического чуда – это чисто инженерная задача. Она решается легко и свободно макроэкономическим инженером, если он на деле, а не на словах ставит себе главной целью повысить продолжительность и качество жизни в стране.
- Так, может быть, у нас тоже возможно экономическое чудо? Каковы должны быть условия для него?
- Ключевое условие – «переворот в головах» элиты, изменение идеологии, которой она придерживается.
Государство – собрание свободных, рискующих людей неизбежно выиграет у государства людей закрепощенных.
Государство эмигрантов – тех, кто готов всем рисковать и выживать, – агрессивнее, жестче, инновационнее, чем государство людей закрепленных, не имеющих собственности.
Зажиточное государство людей с каменными домами мягче и осторожнее, чем государство голытьбы.
Материал подготовил Владимир Володин.