Яков Моисеевич Миркин, известный Российский экономист, уже выступал на страницах нашего сайта. Сегодня – очередной материал с ним, где речь идёт о глобальных проблемах российской экономике и дальнейшем пути страны.
– Яков Моисеевич! Вы постоянно изо дня в день пишете в Фейсбуке посты, в которых говорите о своём видении проблем экономики и общества. На ту же тему Вы регулярно пишете колонки в «Российскую газету», статьи в журналы. Кроме того, у Вас выходят книги, такие как «Правила неосторожного обращения с государством», «Правила бессмысленного финансового поведения». И в них неоднократно ставите вопрос: «Что нас ждет в будущем?».
Давайте с этого вопроса и начнём.
– Скажу сразу: есть разрушительные сценарии, о которых я говорить не хочу. Их вероятность очень мала, но всегда нужно видеть крайности, чтобы их предупредить.
- А кроме них?
- Кроме них я вижу четыре сценария: первый – «Осажденная крепость». У него, увы, высокая вероятность. Раньше я давал ему 10-15%, сейчас, на мой взгляд, она выросла до 20-25%. Это рост доли государства в экономике – прямой и косвенной – до 80-85%. В финансовом секторе это ограничение счета капитала, сжатие финансовых рынков, возможны фиксированные или множественные валютные курсы, более директивная система распределения кредитов. Это попытка рывка по примеру административной модернизации 1930-х через государственные инфраструктурные проекты. В рамках этого сценария государство может временно, рывком нарастить долю инвестиций в ВВП до 27-30%. Потом она упадет. Проблема в том, что это тупиковая модель, построенная на управленческих вертикалях. Экономика выстраивается не инновационная и в ней будут нарастать технологические разрывы с развитыми странами и дефициты на рынках для населения. Это стагнационная, минусовая модель, в которую заложены очень большие внутренние конфликты, в том числе социальные.
Второй сценарий – «Замороженная экономика», я даю ему вероятность от 50 до 60%. Это тоже стагнационная модель, то, что мы имеем сегодня. В ней заложена высокая волатильность, поскольку она крайне зависит от внешних переменных: мировых цен на сырье, курса доллара к евро, кэрри-трейдинга, спекулятивных потоков «горячих денег». Это тоже не инновационный путь развития, с отрицательной демографией и внутренними конфликтами. Увидим кризисы 1-2 раза в 10– 15 лет.
Третий сценарий – «испанский», «первого испанского экономического чуда» конца 1950-х – начала 1960-х годов, его вероятность я оцениваю сейчас в 10-15%. Это – разновидность второго сценария, когда «замороженную экономику», всю ту же модель пытаются расшевелить через бюджет и крупные инфраструктурные проекты. Такой сценарий – попытка создать полу-административное «государство развития». Этот сценарий просматривался в 2020 году, когда мы получили, по видимым признакам, правительство технократов.
Четвертый сценарий – «Экономическая либерализация». раньше я давал ему вероятность от 10 до 15%, сейчас от 0% до 3%. Когда говоришь «либерализация», все начинают вздрагивать, вспоминая девяностые годы, но речь совершенно о другом – о подчинении всех экономических и административных инструментов государства экономическому росту, благоприятным условиям для среднего класса и бизнеса.
Это снижение процента, в т.ч. ставки центрального банка, повышение доступности кредита, рост насыщенности кредитами, более глубокая монетизация, снижение общего налогового бремени, валютный курс рубля, поддерживающий рост и модернизацию, и многое другое, хорошо известное из практики стран, создавших свое «экономическое чудо».
- Яков Моисеевич, реальность воплощения этого сценария в жизнь, оцененная в 0 – 3%, по-моему, уже понятна. Но, думаю, это ещё не всё, что Вы предусматриваете в сценарии, который явно считаете наиболее правильным.
- Разумеется. Нужны сильные и простые налоговые стимулы за рост и модернизацию, валютный курс, который стимулирует рост экономики, направление части резервов, сегодня избыточных, на цели инвестиций, резкое, жесточайшее снижение административного бремени, реальный антимонопольный контроль, создание конкурентной рыночной среды, приватизация в пользу среднего класса. И обязательно нужна государственная программа по строительству малоэтажного жилья – «одно– – двухэтажной России» с бесплатной или дешевой раздачей государственных земель под строительство.
Нужен максимум разумных преференций для защиты внутреннего рынка, как таможенных, так и нетаможенных торговых барьеров, чтобы стало выгодно не экспортировать товары в Россию, а переносить сюда их производство. И максимум льгот и стимулов для прямых иностранных инвестиций, приносящих в Россию технологии и рабочие места, прежде всего в несырьевых отраслях.
В этой модели необходимо возвращение к истинному бюджетному федерализму, когда гораздо больше доходов остается в регионах, чтобы у них возникла экономическая база для развития.
Причём лечение должно быть системным, осторожным, постепенные, чтобы не вызвать обвал в инфляцию, все эти меры должны применяться сразу. И еще – каждый, кто действует в экономике, каждый, кто приходит в бизнес с идеями и готов принять на себя ответственность за риски, должен чувствовать, что он не прорастает сквозь асфальт, а немедленно будет поддержан всеми инструментами «государства развития».
- А Вы уверены, что такая программа найдёт всемерную поддержку элиты, да и «широких народных масс»?
- Не уверен, но сверхбыстрый или просто быстрый экономический рост России – это не столько техническая задача, сколько проблема того, что у нас в головах, прежде всего, это проблема модели экономики, той идеологии, с которой мы живем. С одной стороны, это проблема идеологии элиты, той узкой группы людей, которая принимает макроэкономические решения, и, с другой стороны, проблема идеологии народа, того, как устроено его «модель коллективного поведения», строит ли народ «новую жизнь с новым качеством», или же все устроено по принципу времянок и «на мой век хватит». Это – отдельная, ключевая проблема для обсуждения.
- Как я Вас понял, реальные реформы, которые могли бы вывести страну из стагнации (а, как утверждает ряд экономистов, из кризиса), обществом воспринимаются без особого энтузиазма.
- Люди у нас относятся с недоверием к самому слову «реформы». Мы измучены радикализмом. Опричнина, большевизм, Петр I, который прорубает окна, шоковая либерализация. Нас качает, как маятник. Справа – рыночные фундаменталисты: всё открываем, рушим мохнатое советское, и верим в то, что управляем чем-то вроде Германии.
Слева – люди в плащах, им бы что-то закрыть, запереть, забетонировать, заложить окна кирпичами – и оставить подземные туннели и тайные ходы. Они красные, они коричневые, они в крапинку, но неизменно мир их – черно - белый, где они – белокрылые, но, конечно, с копьями и кого-то пронзают.
И те, и другие – великое затруднение для страны. Маятник уйдет далеко вправо – великие потери. Со всего размаха маятник взлетит налево – безвозвратные утраты.
Сколько могут продолжаться эти вечные заносы то влево, то вправо? Сколько раз мы будем перебираться из одних «измов», доведенных до бессмысленности, до абсолютно противоположных идей, исполняющихся в самой экстремальной форме? И сколько еще можно ждать потерь населения, когда любой реформы, разворачивающейся во времени, нужно бояться, как огня?
Триста лет реформ в России, модернизационные рывки, множественные попытки догнать Запад, перевороты – всё это всегда, за немногими исключениями, происходило в отчаянных крайностях, когда, вместо золотой середины, цели достигались способами, приносящими наибольшие потери.
- Но почему?
- Чтобы понять, почему это так, наверное, нужно долго трудиться на почве социологии и отечественной истории, пытаясь объяснить, что такое «наш» коллективный человек, который, быть может, один и тот же столетиями. Но одно из объяснений – склонность к копированию, доведенному до карикатуры. Имитаторы всегда на высоте! Вся история последних ста с лишним лет – это история заимствований в лоб чьих-то «измов» в самой радикальной форме. И всегда себе во вред.
- Что с этим делать? Как справиться?
- Есть только один ответ – национальный эгоизм, как основа нашего сознания. Когда любые идеи, привносимые в нашу жизнь, автоматически рассматриваются только с одной точки зрения – будет ли больше людей жить в России и смогут ли они жить лучше и дольше?
Любая реформа – несет ли она опустынивание (именно это происходит сейчас в центральной и северо-западной России), или за ней – жизнь, бьющая ключом во всех поселениях? Мы открыты чужому опыту? Конечно, но только такому, с которым общество кипит от идей и новаций, наполняется социальными лифтами, выталкивает вверх доходы и частное имущество массы семей. Мы заимствуем экономическую политику у ЕС, США или в Азии? Конечно, но только ту, что уже завтра расширяет российский бизнес. И не просто в тоннах и мегаваттах, а в том, чтобы отделать каждый клочок земли, на которой мы живем, каждую вещь, которой пользуемся, по самым высоким мировым стандартам.
Это не эгоизм, ведущий к ссоре со всем миром. Это просто игра на усиление, конкуренция идей и дел по всем фронтам, поддержка и лучшее - российскому паспорту, как это делается в США, Германии, Израиле. Понимание того, что величие страны – в великой экономике, созданной из семей, которым вечно всего мало. Из людей, которые вечно всем недовольны, но всегда строят.
- Посмотрите на наше вытоптанное и заасфальтированное политическое поле: кто это может сделать? Какие силы способны выполнить эту программу?
- Всем нам нужны центристы. Тихие, смышленые, не любители отчаянных решений. Не популисты. Умные, способные меняться. Осторожные в словах. Берущие лучшее и слева, и справа. Не мясники. Любители человечества. Защитники своих, эгоисты в лучшем смысле этого слова. Те, кто не поддадутся радикализму и бесконечным заблуждениям. Те, кто в самые сложные времена останутся рациональными. Но обязательно любители людей. Не государства, не государственной вертикали (это само собой), не своего имущества (пусть и это будет), но, прежде всего, людей. Свежая кровь. Не карьеристы – просто опытные люди. Золотое сечение.
Материал подготовил Владимир Володин.