Совсем недавно на нашем сайте было опубликовано интервью с Яковом Миркиным, заведующим отделом международных рынков капитала Института мировой экономики и международных отношений РАН, соавтором экономической программы «Стратегия Роста». Наша беседа была посвящена общим проблемам предпринимательской жизни.

После публикации интервью в группе на Фейсбуке поступило предложение задать эти же вопросы самим предпринимателям, но на просьбу в том же Фейсбуке принять участие в подобном обсуждении не откликнулся никто.

Тем не менее, сегодня мы публикуем беседу на эту тему с Михаилом Вириным, человеком, связанным с предпринимательской деятельностью с конца 80-х годов.

- Михаил, Яков Моисеевич Миркин, отвечая на мои вопросы назвал целый ряд общих положений, которые он считает характерными для сегодняшнего состояния российского бизнеса. Он также дал ряд общих, я бы сказал, универсальных советов, как вести и защищать своё дело в столь непростых условиях.

Итак, первый вопрос: как отнестись к такому вот определению, данному Яковом Миркиным положению российского предпринимателя в нашем обществе?

«Представьте существо, которое все хотят съесть. Никто его не холит, не лелеет, не подставляет ему стульчик. Не гладит на ночь: «У тебя хоть какое-то вспомоществование, но будет!». Он всегда находится под недремлющим оком, под ударом».

- Увы, по-моему, это очень близко к реальности. Предприниматель – это дойная корова, которую к тому же могут в любой момент отправить на скотобойню. Я бы так сказал. Или она просто подохнет с голода. Сейчас ситуацию с предпринимательством можно обрисовать примерно так. Такое вот печальное состояние.

Для примера могу привести пару штрихов из того, с чем я сам сталкиваюсь ежедневно. У меня, как известно, арендаторы.

- Здесь, видимо, нужно сделать маленькое отступление: ты был главой муниципального собрания своего района, когда это была общественная должность. Затем московская мэрия сделала глав собраний госчиновниками, и тебе пришлось уйти из фирмы. Теперь ты вернулся на должность гендиректора АМО?

- Нет. Я теперь не директор, а только совладелец.

- Компании АМО, до дефолта 1998 года бывшей крупным продавцом бытовой техники, а теперь занимающейся сдачей в аренду торговых площадей.

- Да. В своё время мы выкупили эти помещения, заработали всё это тяжким трудом. После дефолта 1998 года, когда наши магазины закрылись, мы стали эти торговые площади сдавать в аренду. И сейчас от квартала к кварталу картина становится всё печальнее.

Что делают наши арендаторы? Некоторые просто бегут: сворачивают бизнес и убегают.

- Сразу вопрос: а кто эти сворачивающие бизнес арендаторы: торговые фирмы, или какие-то офисы?

- Это исключительно розничная торговля в самом широком спектре и мелкие услуги: приёмные пункты прачечных, маникюр, мелкий ремонт. А так – торгуют, торгуют всем: колбасой, мебелью, водкой, детскими товарами – в общем, полный ассортимент.

И вот эти люди либо бегут: покупателей нет, выручка минимальная. Либо приходят и говорят: мы арендовали у вас полторы тысячи метров, а теперь сможем арендовать только тысячу. Ещё за пятьсот метров мы платить уже не можем, давайте, будем переставлять перегородку.

Приходит «Перекрёсток», приходит «Авоська». Все говорят об одном и том же: снизился средний чек. И это – несмотря на явную, очевидную для всех продуктовую инфляцию.

- Так выросло всё, кроме зарплат и пенсий. Народ не может уже покупать столько, сколько покупал раньше. Люди вынуждены экономить на тех же продуктах.

- Да, народ ушёл в более дешёвый сегмент, и средний чек снизился. А это значит, что магазину не хватает средств на арендную плату за ту же самую площадь. Ведь надо же платить растущую коммуналку, зарплату продавцам, налоги и всё остальное. Всё, увы, очень просто: экономика съёживается. Причём она съёживается, а к этому добавляется ужесточение требований со стороны государства.

- Между прочим, представители государства постоянно говорят, что требования к бизнесу смягчаются.

- Говорить то они говорят, но вот приходят пожарные (сейчас это – МЧС) и объявляют, что вышли новые законы, утверждены новые правила, так что давайте: тут нужно новое оборудование, здесь ставьте дополнительное. А то мы вас за всё будем штрафовать, потому что раньше это не было нарушением, а сейчас стало. То есть идёт ужесточение правил, и это – вещь абсолютно объективная.

Это, конечно, может быть связано с разными жуткими историями с пожарами, но суть от этого не меняется. И это всё – дополнительное бремя расходов. Плюс к этому всему правительство Москвы решило обложить всех налогом на торговые площади: и крупных, и мелких, и построенных, и пристроенных. Так что и здесь поднялись налоги, чисто московские: столичное правительство решило собирать со всех, с кого только можно, и расширило списки. Теперь будут платить все торговцы. А так как мы владеем торговыми площадями, то это ударяет и по нам.

И если даже никаких особенных проверок нет, то реальное финансовое давление увеличилось и сказывается на всех далеко не лучшим образом. И это при том, что мы сидим на самых оптимальных вариантах бухучёта, на упрощёнке. Всё, что можно минимизировать, минимизировано.

- Но есть вещи, от которых уйти нельзя.

- В том то и дело. Ведь мы по-прежнему (и это уже много лет) работаем «в белую».

Между прочим, есть ещё одна тенденция, которую мы сейчас наблюдаем…

- Уход в тень?

- Да. Приходят новые арендаторы, разумеется, мелкие, и просто тупо предлагают платить за аренду налом.

Мы, конечно, не идём на это.

- Не хотите рисковать?

- Разумеется. Себе ж дороже. Суммы небольшие, а риск огромный.

- М…да – ситуация. А если вернуться к высказываниям Якова Миркина, то он в своей книге «Правила бессмысленного финансового поведения» пишет:

«Каждое поколение россиян теряет свои активы, а новое начинает жизнь с нуля. Приблизительно один раз в двадцать – двадцать пять лет. Верно для XX века, а может быть, и для нынешнего. Каждую семью за последние двадцать пять лет грабили три-четыре раза (разные люди и в разных формах, не считая государства). Только 1–2 % активов российской семьи способны пережить три-четыре поколения.

По статистике в экономиках, подобных российской, кризисы происходят один-два раза в десять – пятнадцать лет. Считали на примере ста пятидесяти кризисов.

Какой результат? Мы – временщики. В управлении нашими активами сильна генетическая память. Память о том, что любыми активами семья владеет временно. Для отъема всегда кто-то найдется».

И это – его твёрдое мнение, устоявшееся в процессе изучения истории отечественного предпринимательства в том числе.

- Мне кажется, что это не абсолютно так, но близко к реальности. Мы, например, в 1998-м году тоже чуть не потеряли своё дело. Нам просто подвезло. Как говорится, фортуна всё-таки повернулась к нам нужным боком.

А скольким тогда не повезло?

А с 1988-го года, с начала кооперативного движения, по 1998, когда ударил дефолт, прошло десять лет. И потрясение было очень сильное, особенно для тех, кто занимался импортом.

Может быть, слова Миркина и резковаты, но многие теряют бизнес, либо, в лучшем случае, его продают. Бывает, что удаётся избавиться от какого-то бизнеса, вроде, неплохого – перевести его в деньги.

- И многие после этого уезжают за границу и живут на эти деньги там.

- Да. Так сделал, например, Груздев, бывший владелец «Седьмого континента», а затем губернатор (В данном случае Михаил Вирин ошибся: Владимир Сергеевич Груздев, как сообщила его пресс-служба, живёт и работает в Москве – В.В.).

И надо сказать, что это – не единичный пример. Продался целый ряд торговых сетей: «М-Видео», «Эльдорадо»…

- «Магнит».

- Да. Многие сети вовремя продались.

А кто-то был взят просто за бесценок, поскольку оказался в долгах.

Понимаешь, не секрет, что предприниматель, который платил бы честно все налоги, разорился бы прямо в первый же квартал. Если выполнять все требования государства, то бизнес становится неконкурентоспособен, разоряется и закрывается.

И главное – это никого никогда не волновало. А вот представим себе, что все наши предприниматели живут честно. У нас были бы неконкурентные цены, по сравнению с импортом. А услуги? Это же невозможно себе представить. Поэтому изначально и идёт игра в кошки-мышки. А более-менее живёт бизнес, которому удалось присосаться к госбюджету, к бюджетным деньгам. Но там речь идёт уже о коррупции.

Известно же, что все конкурсы в Москве выигрывают «правильные» фирмы. Как говориться: «Известные, с опытом работы, которые себя уже показали». Вот такой бизнес ещё более-менее живёт. А тем, кто должен питаться от средств граждан, частных владельцев и т.д., очень тяжело.

Окончание следует.

Беседовал Владимир Володин.