Мы продолжаем беседу с Яковом Миркиным. Что ждать предпринимателю от государства, а чего ждать не стоит? Как переживать фискальные реформы и даже отъём бизнеса? Об этом пойдёт речь.

Напомню, что книга Якова Моисеевича, на которую мы постоянно ссылаемся, называется «Правила бессмысленного финансового поведения». Она опубликована и продаётся во многих интернет-магазинах (и просто в книжных магазинах).

- Яков Моисеевич, вопрос доверия гражданина к государству в связи с регулярным отъёмом денег у населения Вы поднимаете в своей книге не раз:

«Самые пронзительные «имущественные» истории советского времени – тяжелейшие денежные реформы, с отбором «спекулятивных» денежных излишков; принудительные облигационные займы, по которым год за годом ухудшались условия и откладывались погашения, до полного умаления сумм и людей, когда-то занимавших. «Обнуление» сбережений на рубеже 1990-х.

Всё это продолжается.

Пирамида ГКО. Дефолт по госдолгу в национальной валюте, в государстве – эмиссионном центре, в условиях, когда 60 % госдолга держало само государство (ЦБ и Сбербанк) – почти неслыханное дело.

Пенсионная реформа, с ее длинными деньгами, которые немедленно стали короткими. Выдержала только чуть больше десяти лет. Несколько пересмотров – к худшему. Пенсионный дефолт 2018 года.

Фонды «будущих поколений» (Стабфонд, потом Фонд национального благосостояния). Выдержали чуть больше десяти лет. До будущих поколений дела не дошло, ФНБ стал разбираться по ручьям и ручейкам сейчас, сегодня, и где-то там, на горизонте, мы неизбежно увидим списание текущих из него миллиардов.

В этом проблема.

В отсутствии доверия.

В понимании того, что любая новая, самая благожелательная конструкция, вменяемая государством, – это времянка.

Что через десять лет всё станет по-другому.

В ветрености правил. В том, что государство всегда, «вечно», на нашей исторической памяти, подписывая контракт с обществом, затем вычеркивает из него пункт за пунктом и, начиная с благих намерений, неизменно заканчивает чем-то худшим».

Вопрос простой: как быть готовым к новому отъёму человеку, у которого есть дело, от которого, помимо его родных и близких зависят ещё и люди, работающие в его фирме, сколь бы мала она ни была?

- Быть готовым нельзя. Каждый бизнес – это дитя, затраченное время жизни, лично созданная сложная машина (люди, связи, технологии, ресурсы, рынки сбыта и т.п.). Можно только управлять собой, облегчая ситуацию для себя, семьи и всех прочих. О чем идет речь? Относиться к бизнес-жизни в России как к большому латиноамериканскому приключению. Понимать, что вы – изменчивы, что в жизни будут и другие бизнесы, другие решения, что, создав один кусок, вы непременно можете сделать и второй, и третий. Жизнь большая. Знать, что стресс времен отъема – убийца, поэтому – как можно больше отстраняться от ситуации, переключаться и продолжать играть на опережение, на усиление, даже если удар очень силен. Искать лучших специалистов для своей защиты, здесь не экономить. Так же, как мы ищем лучших врачей. И еще – выполнять лично данные обязательства, упорствовать, стоять в этом. Самое главное – понимать, что вы правы, то вы – ни у кого не украли, что вы делаете все, что можете. Стоять по-мужски (в этом нашем предназначение), но, не колеблясь, бросить и уйти, когда ничего сделать нельзя. Мы – не привязаны к своему бизнесу, мы не скованны с ним кандалами. Мы – свободные люди.

- Следующий вопрос очень близок малым, и не только малым, предпринимателям. Вы пишете, что самым большим стимулом для многих людей был бы дешевый кредит:

«Тот день, когда в России работающая семья сможет получить для строительства дома или под свой малый бизнес кредит в 2 - 3 процента, как в Восточной Европе, и не в порядке исключения, а на общих основаниях, стал бы первым днем, когда начинают исполняться мечты о "социальной рыночной экономике". О сверхбыстром росте. Четверть века мы не можем добиться этого. Так, может быть, сделаем?».

Василий Мельниченко, которого, как правило, называют фермером, хотя он руковолитель хозяйства «Галкинское», бывшего совхоза (сам он был когда-то заместителем директора этого хозяйства), на встрече с которым я побывал несколько лет назад, говорил о кредитах: «Уж если мы вступили в ВТО, то должны быть у меня условия, как в других странах, в Словакии, например. Чтоб я мог зайти в банк, а там меня просят взять кредит под 1- 2% на 30 лет. Чтобы я купил себе хороший трактор, комбайн, хотя бы белорусского производства…

Вот это было бы ВТО для меня. И я не верю, что не смог бы конкурировать с нидерландским фермером, или с греческим. Почему нет, если у нас равные условия?

Но, когда мне дают 26% по кредиту, причём это по блату, надо как-то договориться, упросить, а ему – под 1 – 2% - это уже не равные условия. И все остальные условия: технологические, доступ к семенам, ко всему – можно уже не рассматривать. Банковские процент убивает всякое движение к развитию, к модернизации».

Почему таких как он не слышат? Ведь их миллионы.

- Не докричаться. Очень плохо работает обратная связь, коммуникации с властями. Уверенность «верхов», что они не делают ошибок. Часто убеждение, что экономика – задний двор, что истинные дела – за одним столом с великими мира сего, там, где решаются вопросы войны и мира. Мифы и ложные убеждения, которыми руководствуются, в управлении экономикой. Чтобы за четверть века не нормализовать процент – это нужно суметь. Мелкая, крайне волатильная финансовая система, полностью зависимая от внешних факторов, вечно пузырящаяся, с ненормальным процентом и низкой доступностью бизнеса к кредиту и рынкам капитала, всегда готовая взорваться инфляцией и девальвациями - это результат большой, многолетней работы исходя из ложных представлений о том, как управлять финансами, каковы цели и методы. Если же еще вспомнить, что каждый год число банков и небанковских финансовых институтов в 2014 – 2018 гг. режется на 8 -10%, то нужно быть совершенно уверенным, что эта четверть века войдет в историю России еще и как большой финансовый разор.

- И опять из Вашей книги:

«Недоверие к государству, предчувствие отбора, отъема, изменения правил игры к худшему – риск, который четверть века заставлял уходить российские капиталы на Запад. Этот риск плюс налоги.

Мы двойственны. Мы сызмальства привыкли полагаться на государство. Но где-то там внутри, у сердцевины, всегда был червячок сомнения в том, что государство играет за тебя.

«Всё равно обманут» – вот наше уличное присловье. Или – «всё равно отнимут». Кто-то. «Они», имея в виду государство, властные структуры. Поэтому мы всё время строим времянки. Живем – в нашем имуществе – в короткую».

Здесь у меня сразу два вопроса: как существовать и вести бизнес в государстве, которому не веришь? И второе: как должно действовать государство по отношению к армии малых и средних предпринимателей, чтобы они ему доверяли? Если, конечно, государству нужно это доверие.

- У нас нет другого государства (эмиграцию не рассматриваем). Нет другого народа. Мы живем здесь и сейчас. Человек бизнеса, финансовый человек будет действовать при любых условиях. Он просто так устроен. Нужно решить для себя – живете «при государстве»? Берете бюджетные деньги, государственные подряды, идете во власть, чтобы защитить бизнес? Принимаете риски коррупции? Если так, риски удваиваются.

Если – нет, милости просим в мир поиска, мир затруднений. У нас – огосударствленная экономика. Без государства – только или самые оторвы (то, что осторожно называется серая или неформальная экономика, у нас ее много), или те, кто быстро генерирует новые идеи, меняет ниши и рынки, или те, кто выдает такое качество, что просто не может не востребоваться. Ну и, конечно, массовая розница, где от государства – стандарты и надзор (их придется пережить всеми способами).

Окончание следует.

Беседовал Владимир Володин