Мы продолжаем беседу с Юрием Вячеславовичем Симачёвым.
- Юрий Вячеславович, мы с Вами остановились на Вашем предложении: «Усиливать функции бизнес-омбудсменов по защите прав предпринимателей. Просто функционально расширять их возможности».
Но ведь бизнес-омбудсмены, даже самые успешные, могут только помочь определённому, большему или меньшему, количеству предпринимателей. Как ни расширяй их функции, с контрольными и правоохранительными структурами им не сравняться.
- Собственно говоря, должны быть и соответствующие процедуры, встроенные в те же контрольные органы. В прокуратуре должны быть соответствующие подразделения (может быть, они есть, но я о них просто не слышал), которые бы активно занимались проблемами незаконного преследования бизнеса.
Но что самое страшное – это когда сила и мощь правоохранительных органов начинает использоваться отдельными заинтересованными группами людей в своих интересах, а не в интересах развития страны. В этом смысле должны быть какие-то внутренние органы, которые должны предотвращать такие ситуации. Они должны способствовать снижению рисков возникновения конфликта интересов, поскольку понятно, что такой конфликт объективно возможен. Они должны определять какие-то правила поведения, этики, которые, в существенной мере ограничивать возможные риски. И такая работа должна быть проведена на уровне многих контрольных органов.
- Юрий Вячеславович, если вновь обратиться к высказываниям министра Силуанова, то стоит, видимо, привести такое (тем более, что начинали мы с его мнения о налогах).
Одним из самых резонансных сюжетов из интервью первого вице-премьера, министра финансов Антона Силуанова программе «Познер» на «Первом канале» 30 октября 2018, стало его высказывание о введении налога на имущество для богатых. «Нельзя не согласиться с тем, что разница в уровне доходов, конечно, создает напряжение в обществе. Нам часто говорят: давайте повысим налоги у богатых. И со временем мы это сделаем — повысим налоги на роскошные имущественные комплексы, машины, яхты, квартиры и так далее», — заявил тогда Силуанов.
Скажем сразу, ему тогда поверили далеко не все, и те, кто не поверил, оказались правы. Уже на следующий день после интервью своего шефа, Минфин дал специальное разъяснение: никаких налогов на роскошь в ближайшие шесть лет ведомство вводить не планирует.
Мы знаем, что вопрос о налоге на роскошь и о возвращении прогрессивной ставки подоходного налога поднимался не раз. Но ситуация сейчас такова, что, по мнению отечественной власти, время для повышения налогов для богатых еще не пришло. А вот для небогатых, выходит, — в самый раз.
И, чтобы потом к этой теме не возвращаться, скажем о последнем, с моей точки зрения, странном исследовании. Высшая школа экономики (ВШЭ) совместно с Институтом исследования и экспертизы Внешэкономбанка опубликовали такую вот статистику. Эксперты подсчитали соотношение финансовых активов разных слоев населения России. Как выяснилось, практически все сбережения нашей необъятной принадлежат трем процентам населения страны.
Согласно опубликованным данным, 89% всех наличных сбережений и финансовых активов, а также 92% долгосрочных вкладов владеют 3% людей. Путем нехитрых вычислений получается (учитывая, что ВШЭ выдала эти данные впервые, возьмем статистику за 2017 год), среднестатистический россиянин имел в активах около 11 тысяч рублей в год, тогда как богатый гражданин, например, топ-менеджер Газпрома, более 3 миллионов.
До этого данными статистики занимался Росстат. Напомним, что после публикации информации о тотальной бедности в стране и вымирании ее жителей премьер-министр Дмитрий Медведев просто поменял главу ведомства. Теперь эксперты выдают совсем другие цифры. Так, они публиковали следующие цифры: на 20% самых обеспеченных граждан страны приходится 42-45% всех финансовых активов. Самые малообеспеченные 20% в 2018 году владели 5-6%, приводит их цифры «Коммерсантъ».
У меня есть конкретный вопрос по этому поводу: сколько финансовых активов приходится на долю средне и выше среднего обеспеченных граждан? Если верить Росстату, то хотя бы половина. Если – ВШЭ и ВЭБу, то процентов, наверное, 5-7. И тут хочется спросить: мы представляем себе, как считает Росстат, особенно после окрика сверху, но как считают независимые эксперты?
А вопрос расслоения общества – очень болезненный вопрос.
- Так получается, что в ряде экономик, ориентированных, скажем так, на эгоизм, на индивидуальный успех, на предпринимательский настрой, действительно, довольно существенная разница в том, как между различными слоями населения распределено богатство. Коэффициенты неоднородности общества по доходам зашкаливают.
Конечно, это не очень здорово, и общество должно быть более равномерным. Но я сильно не уверен, что это тот вопрос, который должен решаться при помощи налога, например, на имущество. Мне кажется, что было нормальное предложение, которое постоянно отметается, и, по-моему, это уже какой-то догматизм со стороны Минфина. Нужно взять какую-то схему прогрессивной шкалы подоходного налога и ввести её. Да, был период, когда от неё отказались, поскольку были сложности с администрированием. Но сейчас таких проблем с администрированием нет, сейчас совсем другие возможности у налоговой службы. Она великолепно решает проблемы с НДС, которые раньше были очень тяжёлыми, и проблемы с подоходным налогом тоже можно решить.
Ещё раз подчеркну, что это – абсолютно нормальный подход. Чтобы люди, я не говорю об очень богатых, а люди, имеющие средний достаток, осознавали свою социальную ответственность: они вносят в бюджет государства бОльшие деньги и за счёт этого активно участвуют в том, что происходит в стране, в том числе в реализации всяких социальных программ и так далее, и тому подобное.
Вот это мне кажется правильным путём. А не брать и смотреть, у кого чего больше. Ведь затем сразу захочется разбираться: а почему у этого вот больше, если у того – меньше. А почему? Это – результат личного успеха? Или деньги, доставшиеся от родителей? Ещё чего-то? Мне всё-таки кажется, что у людей должен быть вполне понятный интерес к тому, чтобы реализовывать самые амбициозные замыслы. Другое дело, что система налогообложения, прежде всего, по доходам должна быть прогрессивной.
Мы много раз говорили и, вроде бы, сейчас опять заговорили на эту тему. Но речь ведь об этом шла и семь, и десять лет назад: давайте не брать подоходный налог с тех, у кого доходы совсем низкие. Лично я не понимаю, в чём здесь проблема и почему её нельзя решить.
Опять же, с моей точки зрения, есть очень серьёзные резервы для повышения эффективности всех социальных программ, согласно которым помощь во многих случаях не особенно нужна тем, кому она предоставляется.
А это значит – тем, кому она действительно нужна, её можно было бы предоставлять в большем объёме.
- Вы знаете, я, например, неоднократно слышал высказывания представителей малого бизнеса, что им невыгодно платить деньги в Пенсионный фонд, поскольку тот в итоге их ничем не обеспечит. Откладывая те же деньги на счёт в банке, они могут скопить на старость куда большую сумму. Поэтому им выгоднее работать «в тени» и копить деньги на «чёрную» пенсию.
- Это не совсем так. Реально ситуация такая: «в тени» сейчас не очень выгодно работать, потому что объективно существуют высокие риски. И в связи с этими рисками компании стараются во многих случаях работать легально. Но, конечно, с другой стороны, сама по себе ситуация с пенсионной системой, внезапное изменение обязательств, у достаточно серьёзной группы людей породила некоторые размышления: зачем это всё нужно, не лучше ли попытаться самому индивидуально собрать какие-то ресурсы на пенсию себе. Такого рода рассуждения возникли у людей самостоятельных, подвижных. Ведь были нарушены некоторые, можно сказать, договорённости между гражданами и государством.
Что бы ни говорилось про все благие замыслы, которые, безусловно, там были, то, как был осуществлён переход, безобразно. А переход можно было осуществлять гораздо спокойнее, гораздо медленнее, на более длинном горизонте. Когда коллеги говорили, что нам нужно реформировать пенсионную систему, они исходили из долгосрочных рисков, и речь не шла о том, что это нужно обязательно сделать в какой-то определённый год. Можно было растягивать, сделать ещё много гуманных вещей, чтобы не ставить всех в такое состояние.
Понимаете, сам замысел был правильным. К этому, безусловно, нужно было идти. То, что сам процесс начат – разумеется, мужественное решение. Но то, как он осуществлён и как объяснялись причины – это, как мне кажется, плохой пример коммуникации государства с населением.
Беседовал Владимир Володин.