Мы продолжаем беседовать с Сергеем Николаевичем Смирновым о событиях, происходящих в нашей стране, и в конечном итоге касающихся каждого из нас.
- Сергей Николаевич, вот замечание по «отходничеству», о котором мы говорили. В Тверской области, где у нас «домик в деревне», народ занимается тем, что можно именно так определить. Мужчины ездят в Москву, причём и летом, и зимой, но не ремонтировать квартиры и не заниматься другим производительным трудом. Они работают охранниками. А летом их семьи нанимают за совсем небольшие деньги каких-нибудь таджиков, которые работают на их приусадебных участках.
И о рубле, разном в разных регионах. Я, например, обнаружил, что в сетевых магазинах Тверской области целый ряд товаров стоит дороже, чем в Москве. На полтинник, на рубль, но дороже. Как сказал мне старый знакомый, живущий там: так всё же везут через Москву, издержки растут.
- Ну, если товары покупают с такой наценкой, то почему бы их так не продавать. Я не думаю, что сети готовы создавать самим себе «неликвиды». Значит, есть спрос.
- Разумеется, хотя в «Магнитах» и «Пятёрочках» там куда меньше народа, чем в московских.
А теперь о том, что понимает наша власть и какими цифрами она пользуется. Был знаменитый уже майский указ президента, согласно которому зарплаты преподавателей вузов должны резко вырасти. Как я понял, финансами эта идея не было подкреплена, во всяком случае, в достаточной для выполнения мере. И вот лично я знаю вузы, где нашли оригинальный выход из положения: преподавателей перевели на часть ставки. У них остались та же нагрузка и та же зарплата, но официально ставка повысилась в разы, ведь раньше человек получал такие деньги полную ставку, а теперь за 0,2 от неё. И никому не интересно разбираться в том, как это получилось.
- Увы, это типичная ситуация. Я не говорю про вузы, но в институтах Академии наук часть сотрудников тоже перевели на полставки. В институте социологии РАН некоторых сотрудников перевели на 0,1 ставки. И мы прекрасно понимаем, что это сделано исключительно на бумаге, исключительно для отчёта. И я знаю известного и очень уважаемого учёного, который посчитал это для себя унижением и уволился.
Этот сюжет нашей жизни определяется словами «всё тонет в фарисействе». Как бы выполнили, но всё тонет в фарисействе. И я очень боюсь, что всё это очень плохо кончится.
Мы ведь многое пережили на своём веку, например, октябрьский мятеж 1993 года. Я тогда понял, чем был октябрь 1917-го: горящие ящики, пьяные лица – люди, готовые хоть сейчас к погромам. Как бы я ни относился к Борису Николаевичу, но это, на самом деле, был ужас. Слава богу, что тогда всё не кончилось хуже. И я боюсь, что и сейчас это плохо кончится.
- А кто не боиться? Тем более, что сейчас принимаются законы – один хлеще другого. Один из последних – закон об ответственности за увольнение или отказ в приёме на работу лиц предпенсионного возраста.
- Ну, мы же понимаем, что это – абсолютная туфта.
- Но ещё придётся понять и такую вещь: к предпринимателю, у которого небольшая фирма, приходит наниматься на работу человек предпенсионного возраста. Хозяин фирмы звонит его бывшему работодателю и выясняет, что тот еле-еле сумел выпихнуть этого работника из своей компании. Тот и бездельник, и на руку нечист, и ещё что-то, но уволить его в связи с предпенсионным возрастом удалось только «по собственному желанию».
Что делать тому предпринимателю, к которому этот человек пришёл теперь? Взять этого человека на работу (а у него вся фирма – 10 человек) или отказать ему с перспективой судебного разбирательства и всех прелестей, положенных по новому закону? Ведь создана почва для печальных прецедентов.
- Безусловно. После принятия очень сомнительной пенсионной реформы надо было поставить и такую вот галочку.
Это – ещё один показатель разрыва между реальностью, в которой живёт население, и пониманием этой реальности наверху. Ударить кулаком по столу, подписать указ, и всё должно пойти, как надо. А это всё уже не действует, и вертикаль уже не та.
И с защитой «предпенсионеров» всё точно так же: не надо его увольнять ни по сокращению штатов, ни по какой-то такой же причине. Опоздал на пять минут – выговор, третий выговор – увольнение. И никаких претензий – всё в соответствии с законом. Или ты был на больничном больше двух месяцев: законный повод найти – не проблема.
Другое дело, как мне кажется, что в фирмах с госучастием будут какие-то меры контроля. Наверняка известные наши деятели, например, Сечин или Греф, будут бежать впереди паровоза и говорить, что у них такая политика, в русле нового федерального закона, и они своих «предпенсионеров» хранят, как зеницу ока.
На самом же деле, в любых нормальных компаниях, и малых особенно, оберегают нужных. В фирме бухгалтер, который начал работать с её директором в 90-х, прошёл огонь, воду и медные трубы, обналичку, наезды самых разных «интересных» людей и силовых структур. И вот ему 80 лет, но он в абсолютно здравом уме и твёрдой памяти. И глава фирмы не собирается его увольнять: ему не нужен молодой парень, у которого нет такого опыта работы, нет умения распознавать полутона, понимать полурекомендации и так далее. Это всё однозначно в конкретном случае. Но в массовом масштабе это, конечно, работать не будет. И все эти случаи теперь будут регулироваться административным окриком? У нас будут, грубо говоря, показательные процессы? Вы это и сами понимаете.
- Но что с этим делать? Скольких людей это затронет?
- Понимаете, вот были у нас 90-е годы, когда было и плохое, и хорошее, но чёткой системы не было. А теперь создана та система, к которой стремились в 90-е годы. Недозволенное оказалось дозволенным. Система существовавших ценностей полностью сломана. Новостная лента заполнена известиями о том, как дети известных персон становятся руководителями госбанков, госпредприятий и так далее. Что с этой системой делать? Сломать её в одночасье невозможно. И я, при всём моём оптимизме, тут являюсь категорическим пессимистом.
Должно появиться новое поколение. Я очень надеюсь, что из тех же самых выпускников «Вышки». Должны появиться новые кадры. Другое дело – насколько их впитает система, насколько сильным у них окажется иммунитет. Но рецептов у меня нет. Боюсь, это всё надолго. Я, конечно, очень хочу ошибиться, но у меня такое вот представление.
-Давайте вспомним, что тот же Кордонский уже давно пишет, что в России создано сословное государство. И есть немало различных экспертов, которые с ним согласны. А, вообще, его можно определить (как это принято в IT терминах) как «феодализм 2.0».
- Вот, это вполне может быть.
- Слишком уж абсолютна верховная исполнительная власть, а выстроенная вертикаль очень уж напоминает вассальную лестницу.
- Вполне. Но, знаете, последние события со скандалами на губернаторских выборах, что что-то пошло не так. И хотя ЛДПР мне нравится не больше, чем «Единая Россия», но началась какая-то «движуха», результаты которой могут отразиться на всех нас, и предпринимателях, и преподавателях, и экспертах, и рядовых гражданах, которые вообще ни сном, ни духом.
Беседовал Владимир Володин.