Илья Хандриков, интервью с которым только что опубликовано на нашем сайте, поднял тему освещения истории постсоветского предпринимательства в России.

Сегодня мы беседуем с Михаилом Вириным, много лет занимавшимся предпринимательской деятельностью. После того, как несколько лет назад должность главы муниципального округа, которую Михаил Михайлович занимал на общественных началах, была решением правительства Москвы переведена в госслужбу, он вынужденно оставил работу в   компании АМО.

Заранее извиняюсь перед читателями за то, что участники беседы обращаются друг к другу на «ты», но мы знакомы со студенческих времён, более сорока лет, и другого обращения уже себе не представляем.

- Михаил, знакомый тебе ещё по Клубу предпринимателей Илья Хандриков выдвинул идею рассказать представителям сегодняшнего отечественного бизнеса о тех, кто занимался этим в конце 80-х, в 90-е годы. Он начал разговор с создания Союза кооператоров, попытавшегося сразу начать борьбу за свои права.

Ты начинал предпринимательскую деятельность примерно в то же время, и сегодня, как в известной статье Ленина, можешь  ясно увидеть минимум  три поколения советских и постсоветских предпринимателей.

- Я бы разделил так: первое поколение – поколение кооператоров. Это времена Артёма Тарасова, который заплатил скандально большие партийные взносы…

- Это его заместитель оказался таким честным коммунистом, что заплатил партийные взносы с миллиона. И начался безумный скандал, с сюжетом на телевидении, с воплями в прессе.

- Да – да, 90 тысяч рублей он заплатил.

И это была такая волна, уносившая в предпринимательскую деятельность громадное количество людей. Причём мало кто в этой деятельности что-то понимал.

- Но зато, сколько было энтузиазма.

- Энтузиазма было много. Но надо отметить одно важное обстоятельство: практически большая часть бизнеса существовала на кардинальной разнице между безналичными и наличными деньгами. В те времена это было очень ярким моментом.

У госпредприятий (а других ещё не было) и других госструктур были безналичные деньги, причём в немалых количествах.

Прекрасный пример – МЖК Сабурово. Было построено 15 больших многоэтажных домов по 22 и 17 этажей. Все они были построены на безналичные деньги московских предприятий. Крупных предприятий: там были и ЗИЛ, МИФИ, Метрострой, АЗЛК и так далее. А фокус заключался в том, чтобы деньги этих предприятий получать себе на счёт и переводить в наличные. Тогда у нас начала появляться различная новая техника, например, первые компьютеры, и купить её за безналичный расчет было невозможно. И вот эта техника разными путями покупалась за наличные деньг, поскольку: она в основном привозилась из-за границы.

В этом и заключался бизнес: безналичные никому не были нужны, не ценились никак, но предприятие могло приобрести на них нужную машинку, если шло на жуткий коэффициент подъёма в наличной цене этого же компьютера.

- То есть?

- Грубо говоря, один наличный рубль шёл примерно за десять безналичных. Маржа была потрясающая: компьютер привозили за тысячу долларов, а с предприятия брали десять тысяч. И во времена первых кооперативов так делались лёгкие деньги. И это касалось различных товаров, услуг – смысл бизнеса был в этом. Кооператор приобретал некий товар или услугу за не слишком большие наличные деньги и перепродавал это предприятию за безналичные деньги.

Будем честными: никакого бизнеса, на самом деле, в этом процессе не было.

- Это, в общем-то, была обналичка под очень большой процент.

- По сути дела, да. Но это определялось нормативной базой: для предприятия купить что-то за наличные у частного лица было невозможно. Поэтому покупали у кооперативов.

А на рубеже 80-х и 90-х годов некоторые особо шустрые ребята научились закупать всякий хлам за границей: различный ширпотреб, секонд хенд. Ситуация была хорошая: доллар стоил очень дёшево.

- Конечно. Пока не разрешили его свободную продажу, он официально был по шестьдесят копеек.

- Да, может быть, для первых предпринимателей он стоил чуть дороже, но порядок был этот. Во всяком случае, люди конвертировали рубли здесь, закупались на доллары там, привозили товар сюда, продавали его за рубли и получали хороший доход.

- Но здесь необходимо сказать ещё одно: чтобы конвертировать рубли в доллары, надо было иметь очень хорошие и  нужные связи. Иначе можно было не только ничего не конвертировать, но и иметь большие неприятности.

- Безусловно. Но начали появляться частные банки, которые открывали валютные счета. К тому же прямо перед этим отменили статью за валютные операции.

Я лично знал в то время людей, которые то ли с Тайваня, то ли из Сингапура привозили различный ширпотреб, покупая его там на распродажах, причем оптовыми партиями. Я помню это, поскольку на какой-то очень короткий период мы тоже втянулись в это дело (это было до начала работы с бытовой техникой), и наш офис был завален женскими трусами в совершенно невероятных количествах.

Тогда уже появились киоски, куда это всё сдавалось и где всё это распродавалось, естественно, за нал и без налогов. Это был несерьёзный бизнес. Это и бизнесом можно с большой натяжкой назвать. Это – уровень челноков.

- Бизнес – не бизнес, но в годы, когда всё вокруг рушилось, люди именно так кормили свои семьи.

- Да, таким и был первый этап становления отечественного предпринимательства.

А вот второй этап – это то, что начали, в том числе, и мы. Кстати, фирме нашей в этом году – 25 лет. 92-й год – уже образовывались юридические лица. В основном это были ТОО (Товарищества с ограниченной ответственностью), но попадались и более крутые, с более сложными формами – ЗАО, ОАО (последние, конечно, для крупных компаний, банков и т.п.).

Начала появляться какая-то бухгалтерия, налоги кое-какие стали платить, хотя бы для вида. И тут же вскоре пошли нормальные внешнеторговые сделки, когда под гарантии российских банков заключались контракты.

Но и успех этого этапа, по крайней мере, в рублёвом поле, был во многом связан с обналичкой средств. Просто схема стала чуть-чуть сложнее. Мы, например, платили заводу, выпускавшему «Вятки» (первые отечественные стиральные машины-автоматы), разумеется, по безналичному расчёту. А с покупателей, которым продавали и доставляли эти машины на дом, получали, конечно же, наличные деньги. И этот нал мы сразу же продавали, причём желающих было более чем достаточно.

- Вы продавали наличные рубли?

- Да.

- Как?

- Очень просто: ты перечисляешь мне безнал, а я даю тебе нал, разумеется, с определённым интересом. И безнал я опять отправляю, как можно скорее, производителю стиральных машин.

И всё это крутилось с бешеной скоростью. Тем более, думаю, люди ещё помнят, что начало 90-х характеризовалось бешеными темпами инфляции.

Мы ценники рублёвые на товарах меняли…

- Я думаю, ежедневно.

- Это ты хорошо думаешь. А меняли мы рублёвые цены чуть ли не три раза в день: утром, в обед и вечером. И основной разговор по телефону при приёме заявок (а заявки принимались только так – интернета не было) от клиентов шёл о том, что, если сейчас не будет сказано твёрдое «да», а решение будет отложено до вечера, то цена в рублях может оказаться несколько иной.

- А чтобы избежать подобных казусов, в магазинах ведь просто писали цены в «у.е.», а рублевые цены высчитывали при оплате. В магазинах той же одежды или обуви это было повсеместно.

- Да. У нас тоже, когда появились магазины, цена стояла в «у.е.», пока это не запретили.

Но всё это уже был определённый бизнес. И в этом бизнесе очень легко можно было разориться.

- Не все умели считать деньги.

- Да! Во-первых, деньги крутились, как я уже сказал, с бешеной скоростью. Развивалась торговля, вынужденно начал развиваться сервис: технику надо было устанавливать, ремонтировать. Тут-то и начали расти неликвидные товарные запасы.

- Да, я помню, как один наш общий знакомый привёз из Бельгии фуру очень популярного там пива и вынужден был здесь выпить её всю вместе с друзьями. Ещё хорошо, что во времени он не был ограничен.

- Вот-вот. А ведь в неликвиде прячутся колоссальные деньги – они заморожены, они выпали из оборота. При этом кредитов тогда брали достаточно много – это было выгодно: ставка кредита фиксировалась, а инфляция её обгоняла.

В итоге получалось, что оборот громадный, а чистой прибыли оказывается очень мало. И прогореть на этом можно было очень легко, поскольку не был налажен чёткий экономический и финансовый контроль внутри фирмы. Не был налажен учёт материальных и финансовых потоков. Учитывая, как менялся курс валют, это всё надо было отслеживать в режиме реального времени. Мы, например, к счастью, это достаточно быстро поняли: в чём угрозы. А были люди, которые пропустили момент, не успели всё отследить. Они быстро оказались в долгах, и было непонятно, ради чего они затеяли свой бизнес.

Окончание следует.

Беседовал Владимир Володин