22 мая Максим Блант, известный журналист, пишущий на экономические темы, опубликовал в «Ежедневном журнале» материал, отвечающий бравурным заявлениям об окончании кризиса. Основная мысль автора звучит просто и удручающе: кризис только начинается.
«Вторую неделю кряду россиян уговаривают поверить в окончание кризиса. Сначала благую весть принес первый вице-премьер Игорь Шувалов, а в минувший четверг к нему присоединился и глава Сбербанка Герман Греф, анонсировавший завершение острой фазы. И тот, и другой, очевидно, вдохновились данными Росстата за первый квартал, которые оказались неожиданно хорошими. Российская экономика по сравнению с первым кварталом прошлого года упала, но упала не так сильно, как прогнозировали Минэкономразвития и большинство аналитиков.
…Вот только после данных за первый квартал Росстат опубликовал данные за апрель. И они оказались вовсе не так хороши. А если говорить прямо, то совсем нехороши».
Не будем далее цитировать Бланта: основная его мысль уже названа, а его взгляды понятны, тем более, что и опубликован материал в оппозиционном издании. И, честно говоря, появился он в этом тексте для сравнения с мнением других людей. Эти люди неразрывно связаны с властью, хотя и потеряли свои высокие правительственные должности. Они никогда не выступали и не выступают с резко оппозиционной точки зрения. И тем не менее…
Бывший автор либеральной экономической программы первого срока президентства Владимира Путина уже в самом начале опубликованной «Ведомостями» беседы резко возражает высказанному в правительстве мнению об окончании кризиса: «У меня пока оптимистичного прогноза нет, хотя такого резкого обвала, как ожидали, и не случилось. 2015–2016 годы будут не самыми простыми для экономики в целом и для банковского сектора в частности. Спорить о глубине падения – бессмысленное занятие. На 4% или на 3% – не так принципиально. Важно другое: мы впадаем в долгосрочный негативный тренд. …И пока я не вижу источников роста, которые позволили бы из этого тренда выйти».
И практически тут же Грефу приходится отвечать на вопрос о возможных реформах. Его ответ знаменателен: «Говорят, что реформы начинают тогда, когда заканчиваются деньги. Поэтому будем ждать этого момента. (Смеется.) Чем меньше денег, тем больше стимулов к реформам. И при цене нефти в районе $70 больших стимулов к реформаторству нет. Но может быть, и слава богу. Я свою точку зрения много раз высказывал: прежде чем начинать реформировать нечто, нужно сначала создать эффективную систему управления. С существующей сегодня опасно начинать серьезные, широкомасштабные реформы. …У нас сложнейшие системы управления во многом остались архаичными. Госаппарат – не самый гибкий механизм».
И тут между Германом Оскаровичем и журналистами, берущими интервью, начинается замечательный диалог. Грефу задают прямой вопрос: «Но система может рухнуть?» – «Она не рухнет. Когда мне было 30, я тоже оперировал словами «рухнет», «тупик». Система не рухнет, она будет медленно деградировать». – «Она уже деградирует – и давно. Реформа госуправления лежит ведь не только в экономической, но и в политической плоскости». – «Конечно, наличие политической воли важно, но нельзя собственную бездеятельность оправдывать отсутствием политической воли. Если государство начинает работать более эффективно, то это, безусловно, затронет все сферы: и экономику, и политику. Нельзя быть эффективным в одном и неуспешным в другом. Но в общем реформа системы управления носит достаточно технологический характер. Я не про политическую волю, а про политическое устройство, институты, разделение властей. … Я же говорю о том, что начать можно с системы исполнительной власти. Не надо трогать конституционные основы, более чем достаточно поля для деятельности в сфере реформирования исполнительной вертикали. Если же на очень многое замахнуться, то может ничего не получиться».
А далее Греф говорит вещи, по нашим временам просто революционные: «Это типичная ситуация – когда машина не нацелена на результат, она генерирует процесс. Клиентами этой машины являются не граждане, а руководство, которое, в свою очередь, не получая результата, дает новые поручения в еще более жесткой форме. Машина от страха начинает генерировать еще больше документов, пытаясь угадать волю принципала и отрываясь от содержания.
И так будет продолжаться, пока мы не поставим в центр этой системы интересы гражданина и бизнеса и не начнем для всей системы ставить задачи с очевидной конечной целью. Это и есть performance management, т. е. управление результатом. У каждого поручения есть цель. Иногда достичь ее можно, изменив поручение. Иногда можно обозначить конечную цель, не определяя процесс. Но если вся система нацелена на процесс, а не на результат, то она начинает воспроизводить все больше пены, возникает больше проблем, сверху поступает все больше поручений – ведь результата, удовлетворенности нет. Эти поручения начинают отрабатывать со все большей активностью и абсурдностью».
В этом интервью Герман Греф много говорит и об экономике, и о руководимом им Сбербанке, но интереснее всего – то, что он говорит о необходимых реформах. Хотя, как сказал автору этих строк один эксперт: «Мы говорим об институциональных реформах уже много лет, а толка никакого».
Через три дня после интервью Грефа на сайте INTERFAX.RU появилось интервью Алексея Кудрина. Главный, с точки зрения редакции момент интервью был вынесен в заголовок: «Алексей Кудрин: готов работать с Путиным, если он будет настроен на реформы».
При этом бывший глава Минфина заявляет о том, что методы борьбы с оппозицией, применяемые властью загоняют страну в тупик, даёт положительную оценку Навальному и т.п. Но дело не в этом – как только задается первый вопрос, посвящённый экономике, Алексей Кудрин начинает говорить языком Максима Бланта: «Сейчас в правительстве все чаще говорят о том, что острая фаза кризиса пройдена. Вы с этим согласны?».
- «Острая фаза кризиса впереди. Спад ВВП в России во втором квартале 2015 года будет большим, чем в первом. В этой ситуации говорить, что пик в прошлом, нельзя. Скорее всего, он придется на второй квартал. Дальше, ситуация может выровняться и спад остановится, но все равно статистически ВВП будет показывать падение по сравнению с аналогичными периодами прошлого года. То есть в третьем квартале 2015 года мы будем фиксировать спад по отношению к третьему кварталу 2014 года и т.д. Я по-прежнему прогнозирую, что в этом году падение ВВП будет около 4%, то есть это чуть больше, чем планирует МЭР.
Критическая ситуация миновала, пожалуй, только в банковском секторе. Какие-то кредитные учреждения не справятся с проблемами, но это будут единичные случаи.
Нельзя сбрасывать со счетов и потенциальные осложняющие факторы. Во-первых, мы не понимаем, какой будет цена на нефть, будет ли она держаться хотя бы на сегодняшнем уровне. Во-вторых, многое зависит от ситуации на Украине, где сохраняется хрупкое перемирие. Новый виток конфликта, который могут спровоцировать с обеих сторон, негативно отразится на экономике.
Повторю: мы переживаем полномасштабный кризис. Причем, спад в некоторых отраслях промышленности достиг пиковых значений 2008-2009 годов. С точки зрения валютного курса ситуация даже хуже, чем шесть лет назад. То же самое можно сказать об уровне жизни граждан. Если помните, в период предыдущего кризиса мы вообще не допустили падения реальных доходов граждан, а сейчас оно достигло 7%. Такого не было с того момента, когда Владимир Путин стал президентом в 2000 году.
…В целом ряде отраслей ситуация очень тревожная. Я уже не говорю о населении. На предприятиях идут увольнения, падает уровень жизни людей. Больше всего страдают социально незащищенные категории граждан. В целом по экономике цены на потребительские товары подскочили, а доходы, напротив, у многих упали. Это все очень чувствительно».
А дальше начинается та же история, что и с Германом Грефом – Кудрину задаётся вопрос: «Почему власти не идут на реформы? Когда у них сработает инстинкт самосохранения?». – «Хороший вопрос - когда инстинкт самосохранения начнет работать. Думаю, тогда, когда реально начнутся серьезные проблемы. Сегодня они частично проявляются. Но мы по-прежнему недооцениваем угрозы и страшно теряем время. Допустим, через какое-то время спад в России закончится и начнется 1,5-процентный рост. Снова возникнет эйфория, что кризис пройден, что мы идем в ногу с Западом. Но 1,5% у нас и в развитых странах, как вы понимаете, это не одно и то же: у них там ВВП на душу населения в два-три раза больше. Рост в 1,5% для нас означает стагнацию.
…Какие-то вещи за два-три года не исправить. Чтобы создать современную инфраструктуру потребуется лет 10-15, и то, если всем навалиться на решение этой проблемы. Но годы проходят, а никаких подвижек нет». Остановимся на этом и признаем: оценки ситуации представителем оппозиции, бывшим главой Минфина, а ныне «свободным художником» и бывшим министром экономического развития, ныне главой крупнейшего банка страны, принципиально не различаются. Кризис отнюдь не завершился, а крайне необходимые экономические реформы невозможны без реформ госаппарата (а по Кудрину и политических).
Но всё это, конечно, можно было и не заметить, если бы 3 июня доклад Кудрина о необходимых экономических реформах не заслушал Совет Федерации.
И с трибуны этой палаты отечественного парламента Алексей Леонидович заявил: «С помощью простых мер – смягчения денежно-кредитной политики или реализации инфраструктурных проектов – ситуацию не исправить. Без реформ мы обречены на низкие темпы экономического роста».
Представляли ли руководители Совфеда, что может сказать бывший министр финансов? Думается, представляли. Могли бы они без ведома кремлёвской администрации предоставить ему трибуну для доклада? Сомневаюсь. Значит, судя по всему, необходимость неких реформ осознают уже все – вопрос в их сути. И реформы активно обсуждаются.
Чем закончатся эти обсуждения? Очень возможно, что ничем: идея политических реформ и реформы госуправления явно не греет души представителей федеральной власти (да и региональной, скорее всего, тоже). А экономика без политики у нас существовать не может. И даже лояльные власти деятели уже пришли к мысли, что такие реформы необходимы.
Осталось лишь узнать, когда инстинкт самосохранения начнет работать у первых лиц государства.