- В недрах Госдумы бродит проект изменений, которыми предполагается внести очередные новеллы в действующий закон «О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей» в части снижения рыночных рисков покупателя при взаимодействии с продавцом-юридическим лицом.
Задумка в целом неплохая: обеспечить открытость и прозрачность информации о негативном или неудачном прошлом продавца: собственников/учредителей компаний или их первых лиц. Предполагается включить в Единый госреестр юридических лиц (ЕГРЮЛ) к уже имеющемуся перечню сведения о наличии непогашенной или неснятой судимости по всем видам мошенничества (в сфере кредитования, получения выплат, с использованием платежных карт, в сфере предпринимательской деятельности, страхования и компьютерной информации), а также причинивших вред гражданину или власти в рамках гражданско-правовых отношений (обанкротилась прежняя фирма и кому-то недоплатила). Поскольку информация будет в открытом доступе, каждый неленивый желающий сможет без труда ее получить и принимать любое рыночное решение о сделке уже с учетом «негатива» о владельцах фирм.
Однако, благими намерениями может быть вымощена дорога в ад. Российское правоприменение зачастую так искажает первоначальный замысел творца (правоустановление), что какие-то сферы действительно лучше не затрагивать изменениями, «застабилизировав» или хотя бы ограничив бесконечный законодательный поток (вспомним прошлый год и печальный итог двухкратного повышения фиксированный социальных платежей для ИП). Отметим, что закон «О госрегистрации…», куда вносятся очередные поправки, и так весь в «заплатках» (почти три десятка изменений за 12 лет).
Неплохо было бы оценить издержки и выгоды и данного проекта, провести оценку регулирующего воздействия (для государства, бизнеса, граждан). Пояснительная записка к возможному будущему закону достаточно слаба и голословна: есть ссылка, например, «на увеличение числа мошенничеств, совершаемых недобросовестными предпринимателями в отношении контрагентов», но нет ни одной даже статичной цифры, не говоря уже о динамике; не обозначены периоды, когда такое увеличение произошло.
Распространенная российская практика «конкурентных войн» и рейдерских захватов бизнеса с использованием правоохранительного и административного ресурсов на всех уровнях (федеральном, региональном, местном) может так трансформировать законодательную новеллу, что она превратится еще в один из инструментов по нерыночному банкротству или отнятию неаффилированных бизнесов. Под мошенничество подвести не так уж сложно любого добросовестного предпринимателя, примеров чему немало.
Кроме того, практика развития законодательства опять же такова, что под появившиеся законодательные новеллы тут же цепляются новые «прищепки». Как следующий шаг: в смежном и несмежном законодательстве могут появиться ограничители или запреты для тех, кто попал в «список Шиндлера», на участие в госконкурсах или, как выразился один региональный бизнес-омбудсмен, они каким-то иным образом будут поражены в своих экономических правах? Можно только предполагать…
Пока же все это — просто красивая задумка, не более.
Подготовил Константин Никитин