Автор: Сергей Подболотов, историк, Европейский университет в Санкт-Петербурге

Тема взаимоотношения предпринимателей, торгово-промышленного класса и государства в императорской России, конечно, чрезвычайно многогранна. В поиске примера нам здесь достаточно хотя бы посмотреть в окно на панораму творения Петра Великого. Очень часто, созерцая С.-Петербург, потомки вспоминали, естественно, Петра I лично, и соратников, «птенцов гнезда Петрова», но очень редко вспоминали торгово-промышленный класс того времени, на средства которого строилась и императорская Россия, и ее символ – Санкт-Петербург. Очень редко вспоминается этот опыт. Обо всем этом можно достаточно пространно разговаривать, но, конечно, главное, на что необходимо обратить внимание, рассматривая эту тему, это, период взаимоотношения русской государственной власти и торгово-промышленного класса в годы русского экономического чуда – конец XIX - начало XX века.

Понятно, что до 1880-х годов Россия, по сравнению с Западной Европой, была страной чрезвычайно отсталой, где подавляющее большинство населения занималось сельским хозяйством крайне примитивного типа. Многие тогда вообще считали, что русская модернизация невозможна, а это ведь, конечно, был ключевой вопрос и национальной, и мировой политики, какой угодно. Все сельскохозяйственные страны, вроде Испании, приходили в упадок, поднимались страны промышленно-развитые. То есть тогда промышленный подъем и вообще подъем страны – стали синонимами. Было ли у России будущее? Оказалось, что да. Темпы роста русской экономики совершенно поразительные. За короткое время Россия стала самой быстрорастущей страной, особенно с 1908 года, - вот этот рывок, конечно, был особенно впечатляющим. В мире наиболее быстро развивающаяся экономика тогда, конечно, была немецкая; но даже в сравнении с Германией Россия сократила отставание на четверть. С 1885 по 1913 год разрыв с английской экономикой сократился в три раза. К началу Великой войны Россия – уже четвертая экономика в мире, обогнав Францию по всем ключевым показателям.

Совершенно поразительный рывок, совершенно поразительная модернизация. Профессор Расков уже упоминал имя Гершенкрона, конечно, это все привлекало внимание исследователей, с разных точек зрения. Ведь совершенно понятно, что подобного рода перемены требовали модернизации и институциональной, модернизации управления Империей и, если угодно, модернизации мировоззренческой, в том числе. В чем заключалась здесь проблема? Страна становилась совершенно другой. Если взять традиционную, официальную идеологическую формулу «православие, самодержавие, народность», то смысл «народности» графа Уварова раскрывается немецким Volkstrum, то есть как «простонародье». Необходимость самодержавия, согласно этому взгляду, заключалась вот в чём (во всяком случае, этот официальный взгляд был объяснён как раз, идеологами – извините за такой «деревянный» язык – скажем так, историками-мыслителями того времени, близкими официозу, – Шевыревым, Погодиным): русский народ, в перспективе, конечно, чудесный, но в настоящем виде дик, невежественен и неспособен к самостоятельному труду. Только императорское государство железной рукой ведет его вперед, к прогрессу, а если русских оставить без железной опеки, то страна не имеет будущего.

В этом собственно и есть необходимость самодержавия. Без опеки царя-батюшки русский человек пропадет. Совершенно иное мировоззрение однако требовалось для начала XX века. Символом этой перемены стала мощная фигура премьер-министра Петра Аркадьевича Столыпина. Здесь, конечно, надо сказать вот о чем. В русской истории, в русской традиции всегда, конечно, лидерство имеет колоссальную, часто судьбоносную роль. Понятно, что мы имеем дело с монархической средой. Можно очень много говорить о значении, скажем, скромной личности Николая II для судеб русской истории. Но вот в его правление возникла такая цельная фигура, которая выразила совершенно по-новому дух времени, дух перемен. Иной раз фигура, ставшая символом времени, весьма выразительна. Вспомним, скажем, 1991 год, коммунистический путч. Для меня навсегда воплощением крушения Советского Союза стал выдвинувшийся в качестве диктатора в тот исторический момент товарищ Янаев с трясущимися руками. А вот то, что Россия императорская выдвинула Столыпина, – такую мощную фигуру, конечно, было олицетворением того, что страна имела потенциал чрезвычайно серьёзный.

В чем, так сказать, философский смысл правления Столыпина? (Мы говорим о пятилетнем периоде, 1906-1911 годов, это не так много, но мировоззренческое значение этих лет велико). Это, по сути, – построить мост доверия между правительством и обществом. А ведь очень часто значительные, пусть не количественно, но качественно, сегменты русского общества и правительство разделяла стена отчуждения. Она не всегда была сплошной, но очень часто, разделение присутствовало. Отец Георгий Митрофанов имеет благочестивую традицию ежегодно совершать панихиду по убиенным во время теракта августа 1906 года, направленного против Столыпина на его даче на Аптекарском острове. То есть, премьер-министр, несмотря на чрезвычайную угрозу для своей жизни, держал двери своего дома открытыми для посетителей. И это тоже был важный, символический жест.