Вадим Радаев

Российские исследователи все больше внимания обращают на теневую экономику ¹. Окрепло понимание того, что речь идет не просто о неучтенной части валового продукта, а о более широком и серьезном явлении, в значительной степени определяющем лицо современного российского хозяйства.

Начну с прояснения основных понятий и классификации сегментов теневой экономики, а затем попробую определить, какие изменения произошли в ней при переходе от советского периода к постсоветскому. Моя главная задача - не в целостном описании современной российской теневой экономики ², а в сопоставлении и сравнительной характеристике теневых отношений в советской и постсоветской России. При этом я намерен сосредоточиться преимущественно на микроуровне этих отношений.

Разметка теневых сфер

На пути к раскрытию тайн теневой экономики возникает масса препятствий, которые связаны не только с очевидной нехваткой информации для надежных расчетов, но и с концептуальными трудностями - расхождением в понимании самого явления. Существует немалая путаница в употреблении терминов: теневую экономику отождествляют то с неформальной, то с криминальной. Между тем важно их развести, поскольку они обозначают разные сегменты рынков ³.

Наиболее широкое понятие в этом ряду - неформальная экономика, представляющая собой совокупность хозяйственных отношений, которые не отражаются в официальной отчетности и формальных контрактах. Она состоит из двух частей. Одна из них находится "на свету" и включает сегменты, вписывающиеся в действующее законодательство или, по крайней мере, не противоречащие ему.

Другая часть - теневая экономика - не только не отражается в официальной отчетности и формальных контрактах, но и вступает в противоречие с законодательными установлениями. В свою очередь, не все, что находится в "тени", криминально. Важный сектор теневой экономики вполне легален по своим целям и содержанию, однако по характеру используемых средств периодически вступает в противоречие с законом. Отождествлять этот сектор с преступностью нет оснований, если мы не хотим впасть в пафос безапелляционных характеристик типа "вся экономика России насквозь криминальна".

Криминальная экономика в собственном смысле - это часть теневой экономики, сопряженная с заведомым нарушением закона как по средствам, так и по целям деятельности, то есть с производством и распределением продуктов и услуг, запрещенных законом.

Можно предложить следующую классификацию ⁴ неформальной экономики по степени легальности хозяйственных операций:

1. Легальная (неофициальная) экономика (legal economy) - экономическая деятельность, которую не фиксируют в отчетности и контрактах; однако она не нарушает ни действующих законодательных норм, ни прав других хозяйственных агентов (пример - натуральное производство домашних хозяйств).

2. Внеправовая экономика (out-of-law economy) - экономическая деятельность, нарушающая права других хозяйственных агентов, но не регламентированная действующим законодательством и находящаяся тем самым во внеправовых зонах. Это "розовые рынки" (rosy markets). Хрестоматийный пример - финансовые пирамиды середины 90-х годов, которые лишь использовали "дыры" в законодательстве, но от их деятельности пострадали миллионы людей. Сюда же следует отнести нарушения экологической безопасности, лоббирование в пользу отдельных хозяйственных субъектов, предоставление "в виде исключения" индивидуальных льгот и субсидий и т.п. ⁵.

3. Полуправовая экономика (semi-legal economy) - экономическая деятельность, по своим целям соответствующая законодательству, но периодически выходящая за его пределы по характеру применяемых средств. Это "серые рынки" (grey markets). Прежде всего они связаны с разными способами уклонения от налогов, включая использование "черного нала", бартерные обмены, работу без патента и лицензии, трудовой наем без оформления.

4. Нелегальная, криминальная экономика (non-legal, criminal economy) - экономическая деятельность, запрещенная законом и по своей сути нарушающая закон: наркобизнес, незаконное производство оружия и незаконная торговля им, крупная контрабанда, проституция, торговля людьми, рэкет и применение силы. Это "черные рынки" (black markets).

Таким образом, первый и второй сегменты неформальной экономики в принципе не являются теневыми, тогда как третий и четвертый таковыми являются ⁶.

Приведу еще одну небесполезную, на мой взгляд, классификацию - по характеру и полноте регистрации хозяйственных операций. С этой точки зрения теневая экономика (и неформальная экономика в целом) делится на следующие сегменты:

по мотивам отношения хозяйственных агентов к отчетности:

• скрытая экономика (hidden economy) - экономическая деятельность, сознательно укрываемая хозяйственными агентами от статистических и налоговых органов;
• потерянная экономика (missing economy) - экономическая деятельность, не попадающая в отчеты из-за неполного охвата обследуемых единиц наблюдения, неосведомленности и непроизвольных ошибок экономических агентов;

по охвату деятельности статистическим учетом:

• учтенная экономика (recorded economy) - экономическая деятельность, не отражаемая в отчетности самих экономических агентов, но учитываемая статистикой благодаря специальным дорасчетам;
• неучтенная экономика (unrecorded economy) - экономическая деятельность, выпадающая и из отчетов, и из окончательных статистических данных.

Известны основные элементы теневой экономики:

• сокрытие предприятия (регулярная организованная хозяйственная деятельность без регистрации), или незаконное предпринимательство;
• сокрытие хозяйственных операций (намеренное утаивание их в договорах и отчетности);
• сокрытие найма рабочей силы (наем без оформления трудовых договоров);
• сокрытие доходов (уход от налогов).

Чаще всего эти элементы тесно переплетены, но способны играть и самостоятельную роль. В принципе можно не регистрировать предприятие, но при этом честно платить подоходный налог. А можно скрывать операции зарегистрированного предприятия.

К тому же, наряду с теневой, существует фиктивная экономика (fictitious economy), связанная с отражением в статистической и бухгалтерской отчетности несуществующей хозяйственной деятельности (например, перевод денег за непоставленную продукцию) ⁷.

Путаница в рассуждениях о теневой экономике, как мне представляется, во многом имеет своим источником (помимо упомянутых терминологических трудностей) смешение двух принципиально разных подходов. Первый определяет неформальную (включая теневую) экономику как совокупность форм хозяйства или секторов экономики, противостоящих государству и легальным сегментам рынка. Этот подход на сегодняшний день наиболее популярен. Между тем на неформальную и теневую экономику можно взглянуть и иначе - как на совокупность отношений, присущих всем без исключения секторам экономики. Под этим углом зрения любая экономика предстает как сложное переплетение легальных, полулегальных и нелегальных связей.

Первый подход применяется главным образом при макроэкономических расчетах и нацелен на определение масштабов теневой экономики, оценки которой колеблются ныне от 20 до 45 проц. российского ВВП. Второй подход - скорее микроэкономический - ориентирован на изучение институтов и практик повседневной хозяйственной деятельности. В данной статье при анализе изменений, происшедших в сфере теневых отношений, я буду опираться прежде всего на него.

Рост масштабов и подвижка границ

Сейчас всем уже ясно, что теневая экономика - отнюдь не порождение перестройки. Она была широко распространена и в советский период. Однако с тех пор теневая деятельность претерпела глубокие метаморфозы. Начать с того, что заметно возросли ее масштабы. И хотя получить достоверные сопоставимые данные трудно, большинство экспертов солидарны в оценке самой тенденции.

Международный опыт позволяет назвать некоторые "классические" причины роста теневой экономики:

1. Осложнение ситуации на рынке труда в условиях структурного и экономического кризиса, что порождает всплеск малого предпринимательства и самостоятельной занятости ⁸, становящихся питательной средой для бурного роста теневых отношений.

2. Массовая иммиграция из стран Третьего мира, дополняемая оттоком сельского населения в крупные города и вынужденной внутренней миграцией из депрессивных регионов и "горячих точек". Именно поселения мигрантов и становятся, как правило, анклавами теневой экономики.

3. Характер государственного вмешательства в экономику. Предположительно доля экономики, уходящая "в тень", находится в прямой зависимости от трех параметров - степени регулятивного вмешательства, уровня налогообложения и масштабов коррупции ⁹.

4. Открытие внешних рынков с последующим обострением конкурентной борьбы, прежде всего с производителями из стран Третьего мира, побуждающее снижать издержки любыми - легальными и нелегальными - способами.

5. Сдвиг в сфере трудовых отношений в сторону большей неформальности и гибкости как реакция на их чрезмерную институционализацию и регламентацию в предшествующие десятилетия (в первую очередь это касается развитых западных стран) ¹⁰.

Все перечисленные причины, хотя и в разной степени, имеют отношение к российской ситуации последнего десятилетия. Так, наблюдавшаяся в 90-х годах затяжная экономическая депрессия с периодическими обострениями в виде кризисов безусловно способствовала усилению теневой составляющей российской экономики.

Что касается характера государственного регулирования, то по всем параметрам (степень регулятивного вмешательства, уровень налогообложения, масштабы коррупции) Россия сегодня отличается от большинства стран отнюдь не в лучшую сторону. И либерализация российской экономики стала сильным дополнительным стимулом к расширению теневых сфер, так как ослабила вертикальный контроль за хозяйственной деятельностью, сохранив при этом высокие административные барьеры и трансакционные издержки по входу на рынок, тяжелое налоговое бремя и недостаточную защищенность хозяйственных агентов.

Важную роль играет, вероятно, и миграция во всех ее видах: въезд в страну из государств ближнего и дальнего зарубежья, приток беженцев из "горячих точек", сезонная миграция работников из бывших союзных республик (Украина, Молдавия и др.).

Если же говорить о внешней конкуренции, то следует отметить, что не приток товаров, в частности из Турции, Китая, Саудовской Аравии, Польши, содействует распространению неформальных отношений. Связь скорее обратная: неформальная экономика на своих плечах, трудом сотен тысяч "челноков" принесла поток этих товаров в Россию. До осеннего кризиса 1998 года "челноки" обеспечивали 20-25 проц. российского импорта, а по отдельным видам потребительских товаров их доля в поставках достигала 60-75 процентов ¹¹.

Наконец, с некоторой долей условности можно говорить и об "откате" в трудовых отношениях - от присущей советским государственным учреждениям формальной зарегулированности кадровых вопросов к большей гибкости отношений найма.

Произошли сдвиги и по отдельным элементам теневой деятельности. Так, в советское время основная масса теневых операций совершалась в рамках зарегистрированных предприятий. При этом она носила регулярный, но не организованный характер. Подпольные производства "цеховиков" были скорее экзотикой и редко достигали крупных масштабов. К тому же, как правило, они располагались поблизости или даже внутри государственных предприятий. В постсоветское время незарегистрированные предприятия становятся нормой хозяйственной жизни. Например, в сфере туризма, с 1994 года подлежащей лицензированию, к 1996-му необходимое разрешение получили лишь чуть более трети фирм ¹². На месте теневого кустарничества развивается подлинное теневое предпринимательство.

Расширилась "тень" и по другим направлениям. Видимо, возросли масштабы таких злоупотреблений, как сокрытие хозяйственных операций. Так, по данным опросов московских руководителей малых предприятий, за последние два года около одной трети их работ не оформлялись договорами. Каждое десятое-одиннадцатое малое предприятие в Москве арендует помещения без оформления документов ¹³. Неучтенный наличный оборот негосударственных оптовых фирм составляет 28-30 процентов ¹⁴. Трудно себе представить, чтобы такое было возможно при советском режиме.

Еще более заметным явлением на фоне советского периода выглядит теневая занятость. Раньше неоформленный наем был относительно редок. Сегодня около 15-30 проц. российских работников заняты в теневой экономике на более или менее регулярной основе. Приблизительно четверть из них вовлечены в разного рода криминальную активность ¹⁵. Существенная доля доходов приходит из теневых источников. Например, по официальным данным Госкомстата РФ, теневая составляющая доходов домашних хозяйств достигает по меньшей мере 25-30 процентов.

Итак, "тень" серьезно разрослась. Но главное все-таки в ином - в качественной трансформации функций теневого сектора и теневых отношений, что связано с переходом от советской к постсоветской хозяйственной системе. На этих изменениях я и сконцентрирую далее свое внимание.

Прежде всего посмотрим, меняются ли формы "теневизации" экономики. Таких форм как минимум три:

• пассивная - под запретом оказываются не регламентированные существующим законодательством области деятельности;
• конкурентная - хозяйственные агенты сами избегают регламентации в целях экономии трансакционных издержек на регистрацию, лицензирование и т.п. и увеличивают прибыльность посредством неуплаты налогов;
• получение привилегий - хозяйственные агенты, не обходя формальных правил, обеспечивают себе особые льготные условия на рынках (например, подкупая коррумпированных чиновников) ¹⁶.

Пассивная форма играла важную роль при советском режиме с его патологической страстью к тотальной административной регламентации и широким идеологическим запретам. Ныне зоны прямой регламентации заметно сузились и, соответственно, возросло значение конкурентной формы "теневизации", которую дополняет активный поиск привилегий, присущий теневикам и до-, и послеперестроечного периода.

За последнее десятилетие претерпели серьезные изменения границы между сегментами российской неформальной экономики.

Во-первых, пришли в движение правовые рамки. Вчера ту или иную деятельность преследовали по закону как спекуляцию, а сегодня это уже легальный бизнес. Что-то из разряда тяжких преступлений переходит в более терпимые "серые зоны" (например, нелицензированные мелкие операции с валютой). Меняется и мера ответственности за те же самые деяния.

Во-вторых, вводятся новые формы обязательной отчетности, расширяющие границы того, чего мы заведомо не знаем о хозяйственной деятельности (приведу пример существенного упрощения отчетности для малых предприятий и индивидуальных предпринимателей в начале 90-х годов).

Изменилось соотношение между теневой и фиктивной экономикой. Для советской экономической отчетности было характерно скорее не сокрытие своих действий, а их преувеличение, то есть приписки. Объемы раздували, чтобы выполнять план и получать на этой основе совершенно легальные доходы. В постсоветский период акцент переместился с фиктивных операций на теневые - сокрытие деятельности с целью извлечения нелегальных доходов.

Наконец, серьезно изменились границы криминальных сегментов рынка. С официальной точки зрения в советский период практически любое производство продуктов и услуг ради частного обогащения считалось криминалом. С наших же сегодняшних позиций масштабы собственно преступной деятельности в те времена были весьма невелики. Расширение криминальной активности в постсоветской экономике идет прежде всего за счет "новых производств" заведомо преступного свойства: изготовления и распространения наркотиков, оружия, крупной контрабанды, рэкета, проституции. В скромных дозах все это существовало и в советскую эпоху, но настоящими отраслями организованного преступного промысла стало лишь за последнее десятилетие.

От дорогого дефицита к дешевому изобилию

Советскую экономику справедливо считали "экономикой дефицита" (Янош Корнаи). Теневая деятельность была здесь организована вокруг производства и распределения хронически дефицитных продуктов и услуг. Они расходились из-под полы, по неформальным каналам, с активным использованием отношений персонифицированного блата ¹⁷. Постсоветская теневая экономика нацелена на иное - на производство самых обычных недефицитных благ и их распределение через открытые и деперсонифицированные коммерческие продажи. Отношения блата по-прежнему важны, когда речь идет о борьбе за привилегии, но как принципиальный способ организации теневых отношений они уже стали достоянием истории.

Советский теневик, таким образом, работал на заполнение рыночных пустот. Постсоветская же теневая экономика сегментирует уже заполненный рынок. Теневые агенты ищут не столько рыночные ниши, сколько конкурентные преимущества в уже занятых нишах.

Сдвиг от дефицита к сравнительному изобилию изменил и ожидания потребителей относительно качества и цены товаров. Продукция советской теневой экономики была более высококачественной по сравнению с основной массой товаров и услуг. Предлагали то, что "нельзя купить в магазине", будь то недоступный импорт ("фирма") или продукты домашнего производства ("свое"). Соответственно и цены на теневые блага были, как правило, выше. В них включались надбавка за качество, а также надбавка за риск, который в те годы был весьма высок: за относительную "мелочь" можно было пойти по статье Уголовного кодекса. Добавлю, что советскую теневую экономику подпитывали вынужденные сбережения граждан, готовых платить за дефицит более высокую цену. И часть теневых потоков, скажем контрабандный импорт потребительских товаров, способствовали сглаживанию скрытого инфляционного навеса.

В постсоветское время картина изменилась на противоположную. Сегодня теневая экономика предлагает в основном менее качественные продукты и услуги по более низким ценам. Поскольку многое можно купить в магазине, неформалы зазывают нас не "диковинкой", а тем, что у них "дешевле и не хуже", чем в официальной торговле. Иными словами, фактор дефицита в конкурентоспособности теневых операций уступил место ценовому фактору. И обусловлено это явление скорее ограниченностью, чем избытком платежеспособного спроса.

Приведу хорошо известный пример. В советское время ездить на такси было дешевле, чем использовать частника, но поймать такси и упросить водителя отвезти в нужное место было делом отнюдь не простым. Товар, купленный на улице с рук, обходился нам дороже, чем в магазине (где он, впрочем, нередко отсутствовал вовсе). Сегодня частных извозчиков уже не преследуют с былой строгостью, а лоточников если и гоняют, то лениво или во время периодических кампаний по "зачистке" улиц. В результате официальное такси сегодня дороже частного извоза, а покупка с рук заведомо дешевле магазинной.

И еще одно отличие. Теневая экономика всегда связана с перераспределением доходов. Однако для советского времени было свойственно прямое перераспределение частных доходов между группами населения: покупатель дефицита расплачивался своими "кровными" с его распределителями и продавцами. В постсоветскую эпоху перераспределение доходов имеет более сложный характер и производится скорее косвенно - через дифференцированные недоплаты в государственный бюджет. Указанные различия суммированы в табл. 1.

Таблица 1. Теневые рынки в советский и постсоветский периоды

От воровства к неплатежам

Советская теневая экономика была основана преимущественно на прямом использовании государственных ресурсов для частных нужд, иными словами, на регулярном приворовывании у государства. Не случайно в одной из первых статей, посвященных советской "второй экономике" (secondary economy), она была названа "клептократией" ¹⁸. В постсоветских условиях воровство у государства сохранилось как знамя теневых отношений, но форма изменилась довольно радикально: речь идет о неуплате государству налогов от использования частных ресурсов.

Теневая экономика почти всегда - прямо или косвенно - сопряжена с уходом от налогов. Однако в советское время это в первую очередь касалось нелегалов, легализации мешали главным образом не налоговые антистимулы, а идеологические и бюрократические запреты. Сегодня уход от налогов превратился в стержень теневой политики хозяйственных агентов, и, главное, в эту политику наряду с явными нелегалами вовлечена основная масса обычных, вполне респектабельных предприятий и рядовых граждан. Теневые сегменты все теснее переплетаются с нетеневыми.

Начнем с поведения населения. По официальным данным, более двух третей российских граждан, которые должны были подать декларации о доходах в налоговые инспекции в 1996 году, не сделали этого. На таком фоне несвоевременная уплата коммунальных платежей населением выглядит вполне логичным элементом общей картины - это лишь другой способ не рассчитываться с государством.

Еще более распространен уход от налогов в предпринимательской деятельности. В 1997 году, по данным нашего опроса предпринимателей, 84 проц. респондентов указали на него как на основное нарушение законодательных норм, 10 проц. отметили прочие финансовые нарушения, тоже, видимо, связанные с уходом от налогообложения ¹⁹. По оценкам Рабочего центра экономических реформ при правительстве РФ, только 1,5 проц. российских предприятий уплачивают всё своевременно и до копейки. Примерно две трети скрывают часть своих доходов. А около трети предприятий вообще уклоняются от уплаты налогов ²⁰.

Итак, это явление стало поистине всеобщим. Но главное, не перечислять государству в полном объеме причитающихся ему средств считают морально вполне оправданным и предприниматели, и общественное мнение (в советский период столь же "законным" почиталось разворовывать у государства все, что "плохо лежит"). Сегодня такие действия оправдывают ссылками на тяжелую жизнь, непосильное налоговое бремя и грабительскую сущность российского государства. Обман государства выглядит если и не доблестью, то, по крайней мере, широко признанной нормой.

В связи с этим отмечу еще одно характерное различие между двумя теневыми экономиками. Советские работники, нанятые государством, скрываясь на время в неподнадзорной "тени", вели себя фактически как завзятые индивидуальные предприниматели. Однако при этом они упорно продолжали притворяться наемными тружениками, работающими на общее благо. В отличие от них постсоветские самостоятельные работники и предприниматели (индивидуальные и руководители предприятий), скрывая получаемую прибыль или сам факт хозяйственной деятельности, усиленно культивируют образ "неудачливых предпринимателей", притворяются "трудящимися", которые в поте лица бьются за кусок хлеба, а не за какой-то дополнительный доход. Не случайно мы живем в стране, где более половины предприятий считаются убыточными. Причем чем прибыльнее отрасль, тем, как правило, хуже ее официальные финансовые показатели ²¹.

Советское приворовывание у государства происходило в первую очередь на рабочем месте. Характер и масштабы воровства определялись формальным статусом работника, его позицией в той или иной государственной корпорации. Это было не просто воровство, а воровство "по чину" - негласная привилегия, обеспечиваемая самим рабочим местом. Официальное включение человека в советский механизм производства общественных благ открывало ему физический доступ к государственным ресурсам, дозированные возможности приватизации прав на их использование путем выноса этих ресурсов за ворота предприятия или их утилизации для работы "налево", делало возможным использование служебного положения для получения взяток и т.п. Известно, что не официальный уровень зарплаты определял материальную привлекательность той или иной работы, а именно доступ к распределению дефицитных ресурсов.

Это находило отражение, во-первых, в предметном разнообразии теневой деятельности (водители сливали бензин, рабочие выносили инструменты, повара - мясо и полуфабрикаты), а во-вторых, в стратифицированном характере этой деятельности (вышестоящему было дозволено больше; если же начальник только контролировал деятельность непосредственных исполнителей и не имел физического доступа к ресурсам, ему была положена определенная доля в виде регулярных подношений).

В постсоветской экономике многие права на ресурсы уже успешно приватизированы, и теневая деятельность теперь, наоборот, означает невключенность в производство общественных благ, отказ поставлять эти блага, что и обеспечивает уход от налоговых отчислений ²². Смещение акцента в сторону уклонения от налогов делает теневые процессы более однородными и универсальными. Специализированная предметная деятельность остается на виду у всех, а настоящая "тень" переползает в сферу финансовых манипуляций, безразличных к физической форме ресурсов (см. табл. 2).

Таблица 2. Теневые операции в советский и постсоветский периоды

Впрочем, кое-что объединяет советскую и постсоветскую эпохи. Так, для откровенно теневой деятельности по-прежнему широко используют формально неприватизированную государственную собственность и право государственного контроля. В первую очередь речь идет о коррупции, способной пережить любые революции и политические режимы. Замечу, что в ходе российских реформ она не только не ушла на вторые роли, но стала еще более открытой и масштабной ²³.

От исключения к избеганию

Контуры теневой деятельности сдвигаются вслед за изменениями прав собственности и прочих формальных правил (как и положено "тени"), хотя происходит это порою весьма причудливым образом. С институциональных позиций теневая экономика возникает в двух принципиальных случаях: когда какие-либо хозяйственные агенты исключены из системы формальных правил и когда они пытаются их обойти. Механизм исключения (exclusion) противостоит, таким образом, механизму избегания (escape) ²⁴. С такой точки зрения теневой характер деятельности в советское время был обусловлен тем, что было практически невозможно получить официальные права собственности и разрешение на ту или иную деятельность. Советская "тень" - это продукт механизма, призванного исключить предпринимательскую деятельность. Сегодня приобретение формальных прав на собственность и деятельность не представляет собой принципиальной проблемы; оно лишь стоит денег и времени (в конечном счете тоже денег) на преодоление бюрократических препон. Здесь теневая активность связана уже не с исключением, а с обходом формальных правил с целью экономии трансакционных издержек. Таким образом, до перестройки неформальные обмены по личным сетям и продажа на теневом рынке уворованных ресурсов и готовой продукции расценивались как нелегальные действия - "спекуляция". После же того как в период перестройки ее реабилитировали, мы часто имеем дело с сокрытием легальной в принципе деятельности, чтобы не делиться с государством ее плодами. И если раньше доплачивали теневому торговцу - за нелегальность (то есть за риск быть пойманным), то теперь доплачивают официальному (лицензированному) дилеру - за легальность (то есть покрывая его трансакционные издержки за легализацию бизнеса).

Если советская теневая экономика выступала продуктом излишней регламентации, то постсоветская теневая сфера - в немалой степени результат недостаточной регламентации двоякого рода. Во-первых, "тень" разрастается там, где сохраняются "дыры" в законодательстве или регламентация незаконной деятельности органами власти недостаточно эффективна. Во-вторых, стимулом к уходу в "тень" становится ограниченность формальных средств, с помощью которых можно поддерживать контракты между самими хозяйственными агентами. Невозможность обратиться к силе закона в случае нарушения деловых соглашений (а это, увы, не редкость) побуждает прибегать к закону силы.

Меняются способы легитимации теневой деятельности. Важная особенность советской теневой экономики состояла в том, что она была, во-первых, нелегальна (полулегальна), а во-вторых, нелегитимна (полулегитимна) в глазах не только органов власти, но и общественного мнения. При "реальном социализме" к услугам теневиков охотно прибегали, если возникала такая потребность: налаженный контакт с ними был важен для самообеспечения (это называлось "иметь связи"). Вместе с тем о продавцах теневой продукции говорили как о "спекулянтах". Более того, многие искренне считали их таковыми, даже если речь шла о продаже продукции с собственного приусадебного участка - за повышенные цены и за сам характер деятельности, осуждаемый социалистической моралью и идеологией. В постсоветский период произошла реабилитация предпринимательства, его социальный престиж заметно повысился. И легитимной считается не только официальная предпринимательская деятельность, но и чуть ли не всякое проявление инициативы ради собственного выживания. К тому же незанятость в формальной экономике больше не считается "тунеядством". И если к советским "фарцовщикам" относились с плохо скрываемым презрением, то сегодня в возникающих время от времени конфликтах властей с торговцами-"челноками" граждане склонны стать на сторону последних, осуждая власти за их притеснение.

Теневая экономика знаменита своей "самопальной" продукцией с поддельными товарными знаками. Фальшивые "лейблы" клеили и в советское время, но сейчас структура товаров изменилась. Раньше подделывали под контрабанду, сегодня же подделывают под официальный продукт. В то время как у советской теневой экономики не было никаких надежд на легализацию, постсоветские теневики, напротив, всячески претендуют на легальность. Например, упомянутые выше частные извозчики приглашают нас не иначе как в "такси" и обзаводятся "бумагами", удостоверяющими их принадлежность к фирме. Это нужно не столько для милиции, сколько для того, чтобы убедить клиента ссылками на мнимую официальность предоставляемой услуги (см. табл. 3).

Таблица 3. Отношение к легализации в советский и постсоветский периоды

От ядра к периферии занятости

Весомая часть теневой экономики всегда была связана с материальным самообеспечением широких групп населения. Но в советский период речь шла, как правило, о дополнительных источниках материальных ресурсов, о добавке к семейному бюджету. В постсоветский же период теневая активность служит главным источником средств существования для многочисленных социальных групп. А работа в теневой сфере становится для многих основной формой занятости.

Это приводит к серьезным сдвигам в социальной базе теневой экономики на ее "почвенном" уровне. В советское время теневую среду образовывали представители наиболее дееспособных групп населения: энергичные и трудоспособные, с предпринимательскими задатками; готовые к дополнительному труду, помимо формальной занятости; обладатели особой квалификации, нужной для работы "налево"; хорошо встроенные в систему обменных связей, позволяющих добывать дефицитные блага. Тенденция же постсоветского времени, состоит, на мой взгляд, в том, что в "тени" все больше концентрируются представители слабых, социально уязвимых слоев населения: женщины, пенсионеры, "бюджетники", работники, уволенные с предприятий формального сектора. Из скрытого форпоста предпринимательской деятельности теневая экономика постепенно превращается в ее явный арьергард.

С точки зрения сегментации рынка труда советские субъекты теневой экономики чаще всего относились к "ядру" занятых, то есть были постоянными (штатными) работниками. Они имели наиболее прямой доступ к дефицитным ресурсам предприятия и пользовались более широкими неформальными правами на их негласное присвоение. В постсоветской экономике, напротив, разрастаются "периферийные" группы. Для них характерно сочетание теневого найма с неполной и временной занятостью.

В советское время многие теневые операции были делом рискованным, но приносили больший доход, чем формальное исполнение служебных обязанностей. И те, кто не имел возможностей приработка в теневой сфере, были фактически дискриминированы (это называлось "жить на одну зарплату"). Теневые операции в постсоветской экономике, если они не связаны с явным криминалом, относительно менее рискованны, но и менее выгодны. Что же касается неформальной занятости, то чаще всего на нее соглашаются не от хорошей жизни. В этой сфере сосредоточены рабочие места преимущественно вторичных рынков труда, то есть не самые привлекательные, не самые престижные, а то и просто непрестижные и не слишком хорошо оплачиваемые ²⁵. Таким образом, если в основе советской теневой экономики лежал хронический дефицит ресурсов, продукции и услуг, то ее постсоветская "преемница" во многом пользуется хроническим дефицитом рабочих мест в формальном секторе. Первую подпитывал скрытый инфляционный навес нереализованного спроса населения, вторую - открытая безработица, перевалившая 10-процентный рубеж, и скрытая неполная занятость, масштабы которой оценить крайне трудно.

Мы вправе сделать вывод, что в советский период теневая экономика свидетельствовала в первую очередь о неэффективном использовании материальных ресурсов государством. Эту неэффективность до некоторой степени "корректировала" внегосударственная утилизация ресурсов населением. Постсоветская теневая экономика сигнализирует о другом - о проблеме на рынке труда и расточительном отношении к трудовому потенциалу, за что ее справедливо критикуют. Здесь квалифицированные специалисты вынуждены заниматься "челночным" бизнесом или частным извозом, а работников, нанятых без оформления трудовых договоров, подвергают самой бессовестной эксплуатации.

Теневые отношения в любую эпоху выполняют функцию ослабления социального напряжения. Но делают это они по-разному. В советские годы теневая сфера служила своего рода амортизатором жесткого бюрократического регулирования, "очеловечивая" формальную регламентацию и ослабляя тем самым административный контроль. В наши дни у нее появилась другая важная функция - ослабить контроль исполнителей за процессом труда и затруднить их коллективную мобилизацию. Рабочий контроль - во многом плод демократизации хозяйственных отношений, без нее коллективная протестная деятельность была бы фактически невозможна. Сегодня каналы коллективной мобилизации уже созданы. И рост теневой экономики с ее неформальной и полуформальной занятостью стал одним из механизмов, препятствующих такой мобилизации посредством дисперсии и дробления исполнительских групп, "размазывания" их по периферии рынков труда.

Теневые процессы не только ослабляют протестный потенциал, но и укрепляют солидарность внутри предприятия или другой хозяйственной единицы. Так, трудовой компромисс все больше перерастает в корпоративный альянс между нанимателем и наемными работниками, а также между различными группами трудового коллектива. Суть в том, что советское "воровство на рабочем месте" было ограничено рамками предприятия и считалось в принципе индивидуальным делом каждого, хотя и практиковалось в массовом масштабе. Одни пользовались своим положением в большей мере, другие - в меньшей, третьи не пользовались совсем. У начальников и исполнителей были разные интересы, и поэтому они зачастую вовлекали в теневой оборот разные ресурсные объекты. Сегодняшняя же неуплата налогов - универсальный инструмент, объединяющий все слои и группы. На предприятиях это становится поистине коллективной заботой. Если руководство выдает определенной категории работников более половины положенного оклада наличными из потайного сейфа или, скажем, выплачивает часть зарплаты внезарплатными способами, чтобы не делать отчислений в социальные фонды, то для отдельного работника это перестает быть вопросом личного выбора, повинующегося голосу страха, совести или наживы. Если ты работаешь на этом месте, то получаешь, "как все", радуешься и молчишь.

Однако главное, пожалуй, состоит в том, что в сокрытии фонда оплаты труда проявляется общий корпоративный интерес, объединяющий нанимателя и нанимаемого против государства. Администрация советского предприятия формально не поощряла действий "несунов", но вынуждена была закрывать на это глаза. Теперь закрывать глаза советуют рядовым работникам. Более того, постсоветские технологии сокрытия части фонда оплаты труда нередко связаны с прямым сговором между нанимателем и нанимаемым, когда они, будучи объединены общим интересом, обсуждают весьма деликатные вопросы. Противостоящие стороны становятся фактическими соучастниками нарушений. Любопытно, что это приводит к важным сдвигам во взаимоотношениях директората и трудового коллектива. Если советская теневая деятельность внутри предприятия ставила наемных работников в зависимость от администрации, которая всегда могла тем или иным способом приструнить любого из них, то постсоветский механизм теневой зарплаты ставит администрацию в фактическую зависимость от лояльности рядовых сотрудников, так как последние, хотя и "соучаствуют", но все же формальной ответственности не несут (см. табл. 4).

Таблица 4. Теневая занятость и трудовые отношения в советский и постсоветский периоды

От приуменьшения к преувеличению

В заключение обратимся к идеологической стороне вопроса. Интересно посмотреть, как изменилась позиция официальных государственных органов по отношению к теневому сектору. Советские власти всячески приуменьшали его масштабы и значимость, подчеркивая действенность государственного контроля. Некоторые эксперты считали теневую деятельность даже антисистемной в том смысле, что она прямо противоречила основополагающим принципам плановой экономики ²⁶. C доктринальной точки зрения теневая активность действительно имела антисистемный характер, а вот с экономических позиций она в систему чудесно вписывалась, более того, служила одной из ее опор.

Постсоветские власти ведут себя прямо противоположным образом: они старательно преувеличивают масштабы и роль теневой (в том числе криминальной) экономики, приуменьшая роль государственного контроля над хозяйственной деятельностью. Теневая экономика превращена в одну из карт в политических пасьянсах. А криминалитетом пугают граждан, как в советское время пугали детей милиционером.

Советская теневая деятельность подвергалась официальным гонениям. В постсоветское время если не теневая экономика, то ее агенты были полностью реабилитированы. Господствует мнение, что предприниматели "не виноваты", что они поступают по "рыночным законам" и что нужно сначала изменить условия их деятельности, - тогда укрываться в "тени" станет невыгодно.

Изменились и мотивы борьбы с теневой деятельностью. Советские власти вели бои с "тенью" по идеологическим основаниям и во имя сохранения широкого государственного контроля над экономикой. К наполнению государственного бюджета это отношения не имело. Постсоветские лидеры ведут борьбу с теневой сферой главным образом по фискальным соображениям. Схватка продолжается, но уже на других площадках (см. табл. 5). Однако нельзя не сказать, что в целом теневая активность вполне органично вписалась в идеологию освобожденной предпринимательской инициативы.

Таблица 5. Идеологическое оформление теневой экономики в советский и постсоветский периоды

Итак, наряду с расширением зоны теневых отношений, в постсоветский период произошло качественное изменение контуров и функций теневой экономики. Меня можно, наверное, упрекнуть, и вполне справедливо, за то, что я не указал на огромное количество сходств между советской и постсоветской теневой экономикой, на тесную их преемственность. Однако в данной статье моей задачей было именно указать на различия, которые зачастую выпадают из поля зрения тех, кто рассуждает о надвигающейся "теневизации" российской экономики.

Примечания

¹ Авдашева С., Колбасова А., Кузьминов Я. и др. Исследование трансакционных издержек и барьеров входа на рынки в российской экономике: Оценка возможностей интернализации трансакционных издержек и их вывод из сферы теневой экономики. М.: Высшая школа экономики, 1998; Долгопятова Т. и др. Неформальный сектор в российской экономике. М.: Институт стратегического анализа и развития предпринимательства, 1998; Косалс Л.Я., Рывкина Р.В. Социология перехода к рынку в России. М.: Эдиториал УРСС, 1998. С. 84-105; Неформальные экономики, эксполярные структуры / Под общ. ред. Т. Шанина. М., 1999 (в печати).

² Достаточно подробное описание многих сторон неформальной деятельности российских предприятий на основе опросов предпринимателей в 1997-1998 годах представлено мною в книге: Радаев В. Формирование новых российских рынков: Трансакционные издержки, формы контроля и деловая этика. М.: Центр политических технологий (при поддержке CIPE), 1998.

³ В западной практике в категорию "неформальная экономика" порой вообще не включают криминальных элементов.

⁴ Существует множество родственных классификаций, из которых я заимствовал те или иные элементы (Глинкина С. К вопросу о криминализации российской экономики // Politekonom. 1997. #1. С. 49-51; Пономаренко А. Подходы к определению параметров "теневой экономики" // Вопросы статистики. 1997. #1. С. 23-24; Feige E.L. Defining and Estimating Underground and Informal Economies: The New Institutional Economics Approach // World Development. 1990. Vol. 18. #7. P. 989-1002; Framework for the Measurement of Unrecorded Economic Activities in Transition Economies / Organization for Economic Co-Operation and Development Report. Paris, 1997.

⁵ В советское время тоже существовали развитые неформальные составляющие официальной экономики. К ним относится, например, пресловутая система привилегий для представителей органов власти. Она не была нелегальной и не нарушала никаких законов, ибо на этот счет просто не существовало законодательных норм. Привилегии были предметом негласной регламентации. Они культивировались властью, но обсуждать их публично было не принято.

⁶ Теневая экономика может в основном быть описана в терминах правовых отношений. Однако в большинстве случаев ее "серые" и криминальные сегменты невозможно четко отделить друг от друга, пользуясь нормами современного российского права (Макаров Д. Экономические и правовые аспекты теневой экономики в России // Вопросы экономики. 1998. #3. С. 40-41).

⁷ См.: Глинкина С. Особенности теневой экономики в России // НГ-политэкономия. # 5. Март 1998.

⁸ О возникновении предпринимательских "волн" как следствия экономических кризисов см.: Радаев В. Экономическая социология: Курс лекций. М.: Аспект Пресс, 1997. С. 119-123.

⁹ Johnson S., Kaufmann D., Zoido-Lobaton P. Regulatory Discretion and the Unofficial Economy // American Economic Rev.: Papers and Proceedings. Vol. 88. #2 (May 1998). P. 387-392.

¹⁰ О причинах "расформализации" экономики на примере развитых западных стран см.: Portes A., Sassen-Koob S. Making It Underground: Comparative Material on the Informal Sector in Western Market Economies // American J. of Sociology. Vol. 93. #1 (July 1987). P. 51-56.

¹¹ Докучаев Д., Казакова К. "Челноки" по-прежнему заменяют легкую промышленность // Известия. 1998. 2 июля. С. 2.

¹² Куликов А. Экономические преступления: Над водой - верхушка айсберга // ЭКО. 1997. #4. С. 19.

¹³ Алимова Т., Буев В. и др. Как регулируется развитие предпринимательства в Москве // Бизнес для всех. 1997. #16-17.

¹⁴ Яковлев А., Воронцова О. Методические подходы к оценке величины неучтенного наличного оборота // Вопросы экономики. 1997. #9. С. 121.

¹⁵ Корягина Т. Теневая экономика в России: Истоки и статистика // Politekonom. 1997. #1. С. 47.

¹⁶ Portes A., Castells M., Benton L.A. Conclusion: The Policy Implications of Informality // The Informal Economy: Studies in Advanced and Less Developed Countries / A. Portes, M. Castells, L.A. Benton (eds.). Baltimore: The John Hopkins Univ. Press, 1989. P. 299.

¹⁷ Об отношениях блата см., например: Леденева А. Неформальная сфера и блат: Гражданское общество или (пост)советская корпоративность? // Pro et Contra. 1997. Т. 2. #4. C. 113-124.

¹⁸ Grossman G. The Second Economy of the USSR //The Underground Economy in the United States and Abroad / V. Tanzi (ed.). Lexington: Lexington Books, 1983. P. 253. Впрочем, наряду с приворовыванием для частных нужд, наблюдался и еще один любопытный феномен - проворачивание теневых операций для нужд предприятия, для выполнения плана. Теневая экономика была призвана сглаживать неизбежные перекосы планового регулирования. Было и немало пострадавших за "нарушения во имя дела".

¹⁹ Радаев В. Формирование новых российских рынков... C. 275-276.

²⁰ Глинкина С. Особенности теневой экономики в России... C. 5.

²¹ Проведенный мною анализ результатов деятельности малых предприятий Томской области, по данным официальной региональной статистики за 1996 год, показал удивительные результаты. С убытками работали не только малые производственные предприятия, но и весь сектор в целом. При этом самой убыточной была сфера розничной торговли и общественного питания. Среди убыточных, разумеется, оказались предприятия сферы финансов, кредита, страхования и пенсионного обеспечения. Зато в числе сравнительно прибыльных отраслей мы обнаруживаем предприятия, относимые к сферам науки и машиностроения (Radaev V. Regional Entrepreneurship: The State of Small Business // A Regional Approach to Industrial Restructuring in the Tomsk Region, Russian Federation / Organization of Economic Co-Operation and Development Proceedings. Paris, 1998). На основе этих данных уместно предположить, что степень убыточности отрасли прямо пропорциональна вовлеченности ее предприятий в теневую деятельность.

²² Практика работы "налево" сохраняется, безусловно, и сегодня. Даже на оборонных предприятиях, согласно оценкам их директоров, теневая часть рабочего времени составляет приблизительно 12-15 проц. всего рабочего времени. Причем 42 проц. опрошенных директоров считают это вполне нормальным явлением (Косалс Л. Теневая экономика как особенность российского капитализма // Вопросы экономики. 1998. #10. C. 71).

²³ Радаев В. Формирование новых российских рынков... C. 42-46.

²⁴ Feige E.L. Op. cit. P. 991.

²⁵ Характеристику основных сегментов рынка труда см.: Радаев В. Экономическая социология: Курс лекций... C. 188-194, 311-312, 326-329.

²⁶ Feldbrugge F. J. M. The Soviet Second Economy in a Political and Legal Perspective // The Underground Economies: Tax Evasion and Information Distortion / E. L. Feige (ed.). Cambridge: Cambridge Univ. Press, 1989. P. 299.

Информация представлена интернет-порталом "Московский Центр Карнеги"