Мы предлагаем вниманию читателей последнюю часть беседы с одним из создателей экспертного доклада, посвященного «Стратегии - 2020», Юрием Симачевым
- Извините, Юрий Вячеславович, я думаю, Вы тоже читали то, что пишет о наших госкомпаниях, госкорпорациях и госбанках известный блогер Алексей Навальный.
- Да.
- Он ведь во всю глотку кричит, что госкомпании у нас не прозрачны, а их менеджмент ворует.
- Видите ли, если эти крики справедливы, то самый лучший способ действия, чтобы, по крайней мере, эти обвинения подтверждались и принимались соответствующие меры, это – способствовать тому, чтобы в эти компании начинают приходить частные инвесторы. И вот они, используя инструменты корпоративного контроля, даже не обладая контрольным пакетом, уже могут задавать вопросы: куда идут деньги, как и почему они именно туда идут.
- Но для этого надо, чтобы им на эти вопросы отвечали в обязательном порядке.
- Знаете, эти процедуры все-таки работают. Если у частных инвесторов появляется даже не блокирующий, а десятипроцентный пакет акций, это уже позволяет ему совершать определенные операции. Если же у него 25% плюс одна акция, то есть блокирующий пакет, то существует уже множество возможностей для того, чтобы, по крайней мере, поставить вопрос.
Кроме того, должен Вам сказать, что эти проблемы во многом связаны и с асимметрией информации. В тех компаниях, где государство является единственным акционером, оно получает информацию от одного источника. Если акционеров несколько, у них появляются альтернативные источники и варианты для сопоставления информации. И надо учитывать, что часто мы имеем дело с оппортунизмом менеджеров, причем даже не топ-менеджеров, а менеджеров второго уровня. Речь идет о недостаточности обратной связи и контроля в этих компаниях.
Появляется еще одна сторона, появляется еще один игрок, и ситуация начинает меняться. Ведь этот новый игрок может спросить у государства: а почему компания не дает мне требуемые документы? Понятно, что эту проблему можно решить и через суды, причем нормальный инвестор так и сделает. Но государству должно показаться странным, почему компания не предоставляет инвестору необходимые документы.
- Нет, разумеется, через суды, особенно когда это – Лондонский или Стокгольмский арбитраж, можно что-то сделать.
- Понимаете, каких-то чудодейственных решений, чтобы все быстро улучшилось или исправилось.
- Разумеется.
- Мы говорим с позиций, что, если эти вот действия совершать, то в принципе, при определенных условиях, будут предпосылки к тому, чтобы было лучше.
- Не слишком ли много необходимых условий для неопределенного результата?
- Понимаете, есть простая схема: если вы с кем-то взаимодействуете, то лучше, если у вас будет два канала обратной связи.
Когда частный инвестор рискует собственными деньгами, а не государственными, то к их использованию он относится более строго. И в этом есть как положительные, так и отрицательные моменты. Да, конечно, вкладывая свои кровные средства, инвестор может быть ориентирован на свои более срочные перспективы. Зато частные инвесторы гораздо лучше считают издержки компании, и они в этом специалисты.
Вот и возникает вопрос: если мы говорим о компаниях со смешанной собственностью, то там очень важен баланс между определением государством некоей долгосрочной повестки развития, каких-то стратегических задач и очень острым ощущением частных инвесторов, насколько тактически верно эти задачи достигаются, насколько эффективно с позиции ресурсов они решаются. Ведь принцип: под серьезные задачи нужны серьезные ресурсы, приводит к очень большой расточительности.
- Юрий Вячеславович, с момента опубликования доклада прошла неделя, но я читал уже мнения (понятно, к какому политическому спектру принадлежат их авторы), что идеи, высказанные именно в приватизационном разделе, ведут к одной-единственной цели. Сейчас государство набрало самыми разными способами самых разных активов, которые теперь будут приватизировать. Причем приватизировать их будут западные компании, а блокирующие пакеты (как минимум) окажутся у «нужных» людей. И делается это для того, чтобы потом нельзя было отобрать акции у тех, кому их доверят.
Верите ли Вы в то, что такое мнение может быть правильным?
- Дело в том, что мы, на самом деле видим определенный риск, связанный с тем, что вместо приватизации не получилось бы просто перераспределение собственности. Она была в государственном секторе, затем попадет в смешанный сектор. Или, наоборот, в рамках приватизации будут стремительно приобретаться активы компаний из квазигосударственного сектора, причем, с использованием кредитов каких-либо государственных финансовых институтов.
То есть мы считаем, что приватизация должна осуществляться на конкурсных условиях, что все инвесторы должны иметь равные условия для участия. Но в силу финансового потенциала иностранные инвесторы, конечно, будут находиться в лучшем положении.
При этом, если мы говорим о развитии национальной экономики, об инновациях, о модернизации, то не стоит повторять длинную песню про то, чем хороши иностранные инвестиции, и почему за ними гоняются все страны, нуждающиеся в развитии. Конечно, есть определенные сектора, куда иностранные инвесторы, по ряду соображений, не допускаются. Это – совершенно нормально и естественно. Иностранные инвестиции важны не столько деньгами, сколько тем, что компании интегрируются в глобальные цепочки формирования стоимости. У компаний появляется доступ к передовым технологическим решениям, иные схемы управления, маркетинга, сбыта. И целым рядом исследований подтверждалось, что компании с иностранными инвестициями более инновационно активны и восприимчивы к передовым технологиям.
Хотя всегда есть ограничения, в зависимости от того, о чем мы говорим. Если речь идет о приватизации банковской системы, финансового сектора, там есть свои ограничения в силу большей подвижности инвестиций, связанных с этим сектором.
Поэтому и ставится задача привлечь, прежде всего, частные инвестиции. И мы считаем очень важным, чтобы максимально широко могли участвовать в приватизации иностранные компании. А для этого условия на рынке должны быть предсказуемы. Ведь задача, чтобы в наши компании пришли не просто спекулянты (хотя и в этом ничего плохого нет – это обычный рыночный инструмент), а стратегические инвесторы, у которых есть долгосрочный горизонт и долгосрочный интерес. А чтобы такой долгосрочный интерес у них был, начинаются разговоры о справедливых условиях конкуренции (инвесторы должны понимать, что такие условия есть). Начинаются разговоры о том, что должна быть предсказуемость в государственной политике в отношении того или иного сектора. Вот при этих условиях приходят инвесторы, у которых длинный горизонт. Если же условия не столь хороши, приходят те инвесторы, чей горизонт короткий, а интересы спекулятивные.
-Да – срубить денег и бежать, пока не поздно.
- Войти, а потом все понятно. Но так не бывает, чтобы все иностранные инвесторы были хорошими только в силу того, что они иностранные. Да, у них, естественно, больше возможностей, они интегрированы во все цепочки.
- И денег у них больше.
- Больше, но не самих денег: у них больший доступ к различным каналом получения денег. И они лучше представляют себе все необходимые инструменты привлечения средств. Но это же и хорошо – компания-то наша. Она все равно формирует наше благосостояние.
- Ваша концепция должна в самое ближайшее время быть рассмотрена на правительстве. Сейчас ясно, как ее восприняло либеральное экспертное сообщество. Тогда станет ясно, как воспринимает ее исполнительная власть.
- Это и сейчас становится ясным в процессе общения с представителями министерств и ведомств. Они уже делают свои замечания и выдвигают свои предложения.
- И как, если не секрет?
- Нормально. Как я понимаю, у Вас нет сомнений в правильности того, что написано в докладе, а сомнения в том, что это будут делать.
- Да.
- По нашему разделу есть и комментарии, и определенные сомнения в части тех или иных новаций. Но в плане подхода к проблеме: приватизацию можно сочетать с комплексом других действий – расхождений нет. Есть общее понимание. У меня ощущение, что в какой-то момент возникла политическая воля: да, мы этим занимаемся. И чиновники в принципе готовы это делать.
- Вы оптимист.
- Да. Я все время пытаюсь сформировать какую-то позитивную повестку, и тогда есть шансы, что что-то из нее будет реализовано.
Беседовал Владимир Володин