- Борис, мы остановились на том, что в России идет переток рекламных денег в интернет, и хотя он меньше заметен, чем в Европе или США, но, тем не менее, это так.

- Скажем честно: для интернета уже заметен приход традиционных телевизионных рекламодателей. А вот, с точки зрения рынка телерекламы, этот объем средств еще ничтожно мал. Крупные рекламодатели тратят на телевизионную рекламу в разы, а зачастую и в десятки раз, больше, чем на интернет. И понятно, что этот переход средств не произойдет за год – два. Это – скорее задел для устойчивого роста в долгосрочной перспективе. Думаю, говоря о кризисе, стоит добавить, что принципиально изменилось само устройство рынка. Раньше существенная часть бюджетов распределялась сразу на год вперед. И с самого начала года уже было известно, сколько тот или иной рекламодатель потратит на рекламу, через какое агентство он это сделает, между какими площадками должны распределиться эти деньги. Сейчас ничего подобного нет. Планирование осуществляется максимум в масштабах квартала, а иногда и помесячно. И эта ситуация особенно выгодна тем, кто наиболее активен и действует быстрее, чем конкуренты. Из-за кризиса расстановка сил и среди рекламных агентств, и среди площадок (я, безусловно, говорю об их рекламных успехах) меняется куда быстрее, чем в прежние годы.

- Тогда прямой вопрос о Живом журнале. Как кризис может сказаться на этом проекте? Или люди всегда будут выражать себя в интернет-дневниках (а некоторые пользователи рассматривают свои журналы как персональные СМИ), и проект будет продолжать нормально развиваться, что бы ни происходило в мировой экономике?

- На самом деле, экономический кризис навряд ли способен существенно повлиять на желание людей вести свой блог и читать другие блоги. Для того, чтобы это желание изменилось, нужны куда более сильные социальные потрясения и, грубо говоря, глубокий кризис инфраструктуры. Я очень надеюсь, что до этого мы не доживем. Пока же в России мы наоборот видели рост интереса людей к новостям, публикуемых авторами Живого журнала, к мнениям других людей, высказываемым в связи с кризисом. А, учитывая массовое недовольство информацией, поступающей из традиционных информационных источников, прежде всего телевидения, желание посмотреть на кризис глазами других людей оказалось очень сильным.

- Какие новости имеются в виду, когда речь идет о новостях в Живом журнале?

- Например, сообщения, что в такой-то компании всех увольняют. Или – закрывается такой-то банк, там все снимают деньги.

- Ну, это уже, как у Саймака, - прибежали посмотреть и испугаться. Хотя я знаю и некоторые блоги, ведущиеся сотрудниками работающих на финансовом рынке компаний, где даются и обзоры ситуации, и прогнозы.

- И это, безусловно, тоже.
На самом деле, мы видели рост интереса к новостям вообще.

- К неформальным новостям в частности.

- Ко всяким новостям, и к неформальным в том числе. Тем более, что это совпало с войной в Южной Осетии. Это была сильная встряска.

- Да, Живой журнал отреагировал на нее очень серьезно, со спорами, скандалами с забаниванием тех, кто придерживается «неправильной» точки зрения. Это была очень сильная встряска для блогеров.

- Учитывая фактическое вступление страны в войну, трудно было ожидать чего-нибудь другого. Причем это – война не где-то вдалеке, а прямо тут – у самой границы. Война с соседним государством.

- То есть Живой журнал, с одной стороны, готов отзываться на все наиболее важные события нашей жизни, а с другой – менее подвержен кризисным явлениям и будет продолжать развиваться.

- Здесь есть разные вопросы. С точки зрения поведения пользователей, он, конечно, влияет на их поведение, но не меняет психологию, не влияет на их интерес к блогам. Учитывая, что в этом году Живому журналу исполняется 10 лет…

- Мне об этом напоминают, как только я вхожу в собственный журнал.

- Наверное, было бы странно, чтобы далеко не самое глобальное и сложное испытание как-то на это повлияло.

- А вот такой вопрос: сказанное только что можно отнести к Живому журналу вообще, или только к его российской части?

- Я бы сказал: его русскоязычной части. К ней относятся не только люди, живущие в России, но и очень многие блогеры, живущие в других, самых разных странах, но пишущие на русском языке.

- Они резко отличаются от остального контингента ЖЖ?

- В чем-то да. Надо, например, отметить, что русскоязычный Живой журнал старше по возрасту. Он в среднем на рубеже 30 – 40 лет, а где-нибудь в Сингапуре средний возраст – 20.
Соответственно, волнуют эти возрастные группы разные вопросы. И. по моему мнению, русскоязычный Живой журнал интеллектуально посильнее остальных.
Если же вернуться к кризису, то отметим: одно дело – кризис для самого Живого журнала, другое дело – кризис с точки зрения компании «СУП Фабрик». Мы в связи с кризисом вынуждены были пересмотреть свои прогнозы и планы. Мы пересматривали свой бюджет с точки зрения расходов. Раньше мы предполагали куда более интенсивный рост рынка рекламы (предполагалось, что это будут десятки процентов в России и небольшой, но рост в США). Сейчас уже ясно, что в Америке в этом году объем рынка наверняка сократиться, и в России такого роста не будет.
Все это, конечно, влияет на текущую операционную деятельность, скажем так – тактику развития. Но мы абсолютно уверены в том, что предсказывавшийся ранее рост еще будет, пусть не в этом и, возможно, даже не в следующем году. Несмотря на кризис, долгосрочные тренды остаются все теми же.

Беседовал Владимир Володин