- Юрий Вячеславович! Один из самых обсуждаемых сегодня вопросов – наши отношения с ВТО. Причем, если судить по последним высказываниям различных политиков и экспертов, то уже становится непонятно: то ли мы вступаем туда, то ли нет.
Каково Ваше мнение по этому вопросу? Ведь, например, на конференции по поводу завершения крупного исследовательского проекта ЕС в конце прошлого года, где Вы тоже присутствовали, руководитель экспертов ЕС Пьер Дыбман просто сказал мне: в ВТО вступать необходимо, хотя российский рынок при этом рухнет.
Так что же делать?

- Понимаете, вступать в ВТО надо. Но при этом нужно очень серьезно готовиться к тем возможным претензиям, которые будут нам предъявлены уже после того, как мы вступим в эту организацию. Эти претензии будут касаться скрытого субсидирования или поддержки каких-то отраслей нашей промышленности.
Хотя, на самом деле, многие страны, по крайней мере, скрытые формы подобной поддержки осуществляют. При этом они между собой спорят. Вот мой коллега Колпаков, который занимается авиационной промышленностью, как раз на ее примере серьезно анализировал различные споры. Эти споры проходят между различными странами, там есть масса встречных претензий. Все это требует очень квалифицированных юристов и очень хорошего знания правил и норм ВТО.
И из того анализа, который он провел, можно заключить, что, на самом деле, нормы ВТО весьма размыты. Они могут по-разному интерпретироваться, существуют различные механизмы затягивания этих процессов.
ВТО – это инструмент. Для того чтобы пользоваться этим инструментом для собственной выгоды, а не в ущерб себе, им надо уметь пользоваться.
У меня есть сомнения: насколько наш государственный аппарат эффективен, результативен и квалифицирован для того, чтобы пользоваться таким сложным инструментом. Я не спорю: у нас есть человек пять – десять очень квалифицированных в вопросах присоединения к ВТО. Например, тот же Медведков, который возглавляет этот процесс. Но, тем не менее, когда речь идет о естественном рутинном уровне обслуживания данного процесса, то возникает вопрос: кто-нибудь хотя бы сейчас внимательно на все это посмотрел? Потому что в какой-то момент эта работа проводилась, но после этого прошло уже значительное время. Кто-нибудь посмотрел, какие из осуществляемых сейчас форм поддержки наших отраслей, которую нужно, конечно, осуществлять, могут при этом попасть под нормы ВТО и привести к каким-то санкциям в отношении России? Как реализовывать эти формы поддержки в ином виде?
У меня уже такое ощущение, что процесс присоединения к ВТО превратился в процесс ради процесса. Уже не столько важна конечная цель, сколько важно то, что мы присоединяемся. Не случайно некоторые эксперты говорят, что присоединение к ВТО само по себе – не самоцель, а некий инструмент, позволяющий гармонизировать наше законодательство с европейским.

- Да, и об этом много говорят европейские эксперты. Например, Ольга Манафова считает, что главное – гармонизация законодательств, а все остальное – потом.

- Это, на самом деле, одна из косвенных задач, правда, очень полезных. И вот сейчас постоянно рассматривается вопрос, как мы присоединяемся, что у нас не соответствует. Это – хороший дополнительный внешний стимул для того, чтобы достаточно системно гармонизировать нашу законодательную базу в соответствии с европейскими правилами.
Лично я считаю, что для нашей страны, безусловно, приоритетна не задача вступления в ВТО, а задача присоединения к ЕС. Это – действительно задача.

- Юрий Вячеславович, но у нас ведь с ЕС постоянные трения. Так сейчас неожиданно обострились отношения по поводу газа.

- Ну, они регулярно обостряются. Ведь ЕС – это сильно социально ориентированные и демократизированные государства. Их не всегда понимают не только Россия, но и те же Соединенные Штаты, которые тоже считаются демократической страной. И по многим позициям с таким рафинированным пониманием: что такое демократия, что такое равноправие – нормальному россиянину трудно согласиться.
Есть у нас всегда и политические разногласия. Естественно, у них постоянн сохраняется ощущение, что у России сильны имперские амбиции, поэтому она любит обижать небольшие народы. Это далеко не соответствует действительности: эксплуатируя такой ярлычок – мы малый народ, нас обижают – многие требуют от России совершенно неправомерных экономических уступок. И эти уступки наносят ей ущерб.
Так что обострения с ЕС возникают регулярно. То по поводу Чечни, то по поводу отношений с небольшими соседними республиками.

- Но сейчас это - обострение по энергоносителям, причем речь идет даже не о ЕС, как едином целом (хотя есть там в меру идиотская Энергетическая хартия, ущемляющая права стран-экспортеров энергоносителей в пользу стран-импортеров, которых в ЕС подавляющее большинство). У нас же возникают какие-то локальные конфликты: например, сейчас «Е.ON Ruhrgas» отказался пускать «Газпром» в свои сети, хотя ему была в обмен предложена доля в освоении Южно-русского месторождения.

- Вы знаете, на самом деле, я считаю это свидетельством того, что, во-первых, в Европе, прежде всего бизнес-игроками, достаточно адекватно признается сила и растущая мощь «Газпрома». Во-вторых, они, безусловно, видят, что такие протекционистские тенденции в развитии «Газпрома» очень сильны.
Я считаю, что это правильно для такого рода крупной компании, как «Газпром»: безусловно, она должна реализовывать стратегию экспансии на внешних рынках.
Но кто же этого хочет из представителей других стран? Появляется новый игрок, который начинает активно входить на те рынки, где ранее его не было. Игрок сильный. Естественно, национальные и транснациональные бизнесы, которые уже устоялись и привыкли работать на этих рынках, не будут довольны. Они будут всячески этому сопротивляться.
Это – нормальная конкурентная борьба. А борьба между крупными компаниями всегда сопровождается политическим прикрытием и политической поддержкой. Любая страна, любое государство всегда поддерживает свои крупные компании на политическом уровне. И это нормально.

Окончание следует

Беседовал Владимир Володин