- Борис Романович, Вы говорите, что целый ряд аспектов того же самого дела фирмы «Нога» так и остался покрытым покровом тайны. Почему это произошло: дело было очень скандальное, о нем много писали и рассуждали с экранов телевизоров. И вдруг – тайна.

-Должен сказать, что в сфере международного частного права есть много тайн. Арбитражные решения ведь почти всегда конфиденциальные. Они редко публикуются, а если и публикуются, то с изъятием конкретики, которая позволила бы определить стороны, лиц, участвующих в процессе: здесь конфиденциальность строго соблюдается.
Когда же речь шла об исполнении арбитражного решения по этому делу против России, о решениях французских, швейцарских, американских судов, многое попало в печать, ведь решения государственных судов, напротив, носят публичный характер. Но там, где речь пошла о мировом соглашении, - полная тишина. Поэтому мне, например, не удалось узнать, сколько Россия заплатила, хотя думаю, что сумма была немалая, значительно большая, чем те 30 миллионов, которые ей первоначально присудили выплатить.
Увы, урок не пошел впрок. Фирма «Нога» не научила Российскую Федерацию исполнять свои обязанности. Это подтверждается другим делом, которое у нас пока не так широко известно.

- Это дело с немцем, у которого в Питере забрали, по-моему, особняк?

- Да, господин Зейдельмайер. Было точно то же самое, разнились только маленькие детали. Фирма «Нога» заключила договор, в котором Российская Федерация была одной из сторон. Господин Зейдельмайер никаких договоров не заключал. Он пришел в Россию как инвестор. Дело в том, что у России мало договоров об исполнении в нашей стране иностранных судебных решений, но есть семь или восемь десятков соглашений о защите и поощрении иностранных инвестиций. И почти все они указывают: если государство, принимающее инвестиции, иностранного инвестора обидело (я употребляю такой нейтральный термин, но есть еще и термин «экспроприация», сразу напоминающий простому человеку печальные события нашей истории), то инвестор обращается сразу в международный арбитраж. Государство мгновенно попадает в положение ответчика, и арбитражное решение подлежит исполнению в рамках Нью-йоркской конвенции.
С господином Зейдельмайером все было еще проще: он заключил договор с питерскими властями об аренде некоего особняка. Он привел его в хорошее состояние, после чего особняк у него отняли. Он обратился в арбитраж, где Россия выступала в качестве ответчика. И главный аргумент нашей защиты состоял в том, что чиновник, подписавший договор аренды, якобы превысил свои полномочия. Это совершенно неубедительный аргумент, который в международном арбитраже всерьез не рассматривается: если подписывается сделка, то каждая сторона сама определяет объем полномочий своих представителей. Если полномочия превышены, то это внутренние проблемы соответствующей стороны: чиновник может нести уголовную ответственность, директор может возмещать ущерб своим акционерам. Но перед контрагентом по сделке надо отвечать полностью. Поэтому российские аргументы во внимание не приняли и присудили выплатить господину Зейдельмайеру какую-то очень небольшую сумму: речь-то шла о каком-то особнячке. Если «Ноге» присудили 30 миллионов, то этому, дай Бог, три.
Но опять повторяется то же самое: вместо того, чтобы заплатить и не связываться, Россия, портя репутацию, утверждает, что ничего не хочет знать и платить не будет. Получится так же, как с «Ногой»: найдется актив Российской Федерации такой стоимости, что Россия заплатит господину Зайдельмайеру со всеми процентами, чтобы вывести этот объект из-под удара. И надо сказать, что сам Зейдельмайер, если бы у него особняк не отняли, таких денег из него никогда бы не извлек.
Наши чиновники не понимают, что Нью-йоркская конвенция – что-то вроде Дамоклова меча, отвести который нельзя. Сопротивляться нужно на этапе арбитража. Еще лучше – не доводить до него дела и помириться по-хорошему. Но, когда решение вынесено, нужно вспомнить поговорку «после драки кулаками не машут» и платить. Почему подавляющее большинство арбитражных решений исполняется добровольно? Потому что оспаривать их невозможно, а исполнить можно где угодно.
Да, российские суды не благоволят к иностранным арбитражным решениям. Но у России, извините, есть имущество за рубежом. Поэтому иностранцы и терпят наши фокусы. Они, конечно, рады бы их не терпеть, но они привязаны к нам энергетическим сырьем, которое мы производим. Но это – палка о двух концах. У нас экспорт углеводородов находится в руках нескольких компаний, которых становится все меньше и которые уже почти все находятся под государственным контролем. Так что иностранцам становится все проще с нами бороться. Ведь исполнить арбитражное решение, например, против «Роснефти» за рубежом совсем просто.
Вот сейчас «Роснефть» оказалась ответчиком по ряду исков, поданных ЮКОСом. Оказалась в силу того, что она является правопреемницей «Юганскнефтегаза». Я вас уверяю, что, если соответствующие арбитражные решения будут вынесены не в пользу «Роснефти», ей было бы целесообразно расплатиться сразу. Ведь у нее за рубежом есть активы, хотя бы задолженность ее покупателей, на которую легко обратить взыскание, не входя в Россию.
Так что фактическая государственная монополия на внешнюю торговлю в ряде отраслей привела к тому, что активы у Российской Федерации за рубежом стали более заметны и уязвимы. И обструкция европейским арбитражным решениям со стороны российских государственных судов препятствием к их исполнению уже не будет.
И когда иностранцы строят у нас автозаводы, уверяю вас, контракты составляются так, что подпадают под договоры о защите и поощрении иностранных инвестиций. И Российская Федерация в случае, если эти иностранные инвестиции, осуществляемые на нашей территории, окажутся экспроприированы или хотя бы будут подвергаться дискриминации, будет отвечать всеми своими активами. Иностранцы это прекрасно понимают. Тем более, что сейчас мир переживает просто бум таких исков против государств.

- Россия тут не одинока?

- Россия, к счастью, занимает в данном случае отнюдь не ведущее место. Не так уж много у нас дел, когда у кого-то что-то экспроприировали. И, между прочим, есть косвенные сведения, что в последнее время такие дела мы уже стараемся не доводить до арбитража. А больше всего в мире подобных исков против Аргентины. Она устроила себе дефолт и попыталась сделать вид, что ничего никому не должна. Есть много исков против бывших стран СЭВ и республик СССР, против Чехии, Казахстана, Молдавии. Причем истцами в таких арбитражах зачастую выступают как российские компании, так и российские граждане. Но в России об этом мало что знают.


Беседовал Владимир Володин