Мы продолжаем беседовать с Виктором Шпиртом о том, как вести малый бизнес в США.

- Виктор, так кредитная линия и револьверный кредит – одно и то же?

- Не совсем. Кредитная линия, например, есть лично у меня. Она определяется стоимостью того имущества, которое я предоставляю как гарантию. Я сказал, что выставлю под нее треть своего дома. Банк рассчитал, и сказал: мы можем дать столько-то денег за такое-то время. И вот кредитная линия у меня есть, и я никому ничего не должен. Совершенно никакие деньги не начисляются.

- А что же тогда делается?

- Все очень просто: если мне надо, допустим, сегодня 10 тысяч на какие-то срочные расходы, они у меня есть. Мне не нужно подписывать никакие бумаги. А вот как только я займу, сразу начнут действовать условия, на которых мне эти деньги дали. Мне как-то нужны были срочно деньги, я их взял. Потом отдал, и сейчас у меня опять ноль. Кредитная линия - это кладовая, из которой я могу брать деньги, пока не исчерпается указанная в договоре сумма.

- При каком кредите условия лучше? При такой кредитной линии или при револьверном кредите?

- Это сложно сказать. Револьверный кредит обычно подписывается не под определенный процент, а по некоей формуле. Существует так называемый «государственный» процент. Это – процент, устанавливаемый федеральным правительством. Допустим, федеральное правительство установило «государственный» процент в 5%. Для всех это – точка отсчета. Например, мой кредит на нуле: каков федеральный процент, столько я и плачу. А может быть и ноль плюс два, или ноль минус два.
А то, что подписывается на один раз, подписывается под определенный процент, и при этом ты не знаешь, что выгоднее. Допустим, ты подписался под 4%, а государственный процент вырос до 8%. Тогда оказывается, что выгода на твоей стороне. Если же государственный процент упал до 1,5%, то повезло банку. Но ведь человек вынужден выбирать то, что ему нужно в данный конкретный момент.

- Хорошо. Допустим, человек решает открыть свой маленький бизнес. Он берет кредит. А что дальше: ему федеральная власть, или штат, или муниципалитет оказывает помощь? Или его постоянно контролируют? Или какие-то чиновники вмешиваются в его дела? Что происходит?

- В реальной жизни ничего не происходит. Насчет помощи дело обстоит так: есть бизнесы, имеющие право попросить помощь, а есть – такого права не имеющие.

- Чем они различаются? Почему одни могут претендовать на помощь, а другие нет?

- Существует два вида организаций. Одна организация создана, чтобы получать прибыль, другая – для того, чтобы ее не получать. Например. Школа создается для того, чтобы не получать прибыль.

- Некоммерческие организации у нас тоже есть.

- Да. Когда ты организуешь бизнес, ты указываешь, какой вид бизнеса выбираешь. И те фирмы, которые ориентированы на прибыль, права на помощь не имеют. А некоммерческие организации имеют право получать помощь.

- Но тогда вопрос: у человека фирма, получающая прибыль. Он оформляет еще одну, но уже как некоммерческую организацию, имеющую право на государственную помощь. Он получает эту помощь и аккуратно использует эти средства на нужды прибыльной фирмы.

- Это может быть, но тот, кто получает государственную помощь, контролируется очень строго и отчитывается за каждый полученный цент. Если он сделал такую вещь, а федеральные власти это поняли, они найдут возможность с ним разобраться. Его вполне могут судить.
Хотя может быть и вариант, что он делает это абсолютно честно. Вот, например, у меня магазин, продающий ювелирные изделия. Я веду этот бизнес, и все идет хорошо. Но так как у меня толковый заместитель, скажем, мой брат, я решаю открыть еще один бизнес. К примеру, центр русской общины, главная цель которого – разъяснять населению, правила избирательных компаний, объяснять, за кого выступает тот или этот кандидат. Здесь будут организовываться встречи и так далее. Этому центру нужны деньги на содержание: офис, зарплата и так далее. Откуда их получить? Все эмигранты – уже старые люди, они денег не дадут – их просто нет.
И в этом случае можно претендовать на государственную помощь. Если я это делаю честно, ничего в этом плохого нет. А заниматься центром могут люди из моей фирмы, имея там дополнительный приработок.
Но если власти почувствуют, что ты получил от государства полмиллиона долларов, но ничего по линии центра не сделано, а отчеты липовые, к тебе посылают агента. И задача этого агента – проследить, что происходит на самом деле. И если агент нароет нарушения, у меня уплывет все: и один бизнес, и другой, и те деньги, и эти. Это, как идти на красный свет: может быть, перейдешь, а, может быть, попадешь под машину.

- А очень рискованно в Америке заниматься бизнесом?

- Если говорить про незаконные деяния, то очень рискованно. Государство здесь очень внимательно следит, чтобы его интересы не нарушались.
Вот представь себе: я тебе что-то продал, а это – плохой товар. Меня, конечно, накажут. Но, если я обману государство, наказание будет в десять раз строже. Обманывать государство – не просто риск, это – очень большой риск.

- Но особого контроля за бизнесом, если он чист, со стороны государства нет?

- Вообще нет. Конечно, все, что связано с одалживанием денег, контролируется. Здесь деньги прокручиваются, и государство следит за правильной уплатой налогов. А если твой бизнес – химчистка, то за ним никакого контроля нет.

- И также просто ликвидировать свою фирму?

- Конечно. Закрыть вообще нет проблем. Ты рассчитываешься по кредитам, расплачиваешься за поставки – делаешь все, что положено, чтобы фактически все было в порядке. А официально – уведомляешь о закрытии муниципалитет или штат. Вот и все.

- Насколько я понимаю, государственные органы в США бизнесу не мешают.

- А зачем мешать? Все регулируется здравым смыслом.
Конечно, когда речь идет о крупном бизнесе, государство и руководство какого-либо концерна могут сойтись лоб в лоб. Но чтобы такое было на нашем уровне, уровне малого бизнеса, я о таком не слышал.

- А вообще столкновения государства и крупного бизнеса случаются часто?

- Нет. Силы-то неравные.
Очень большой бизнес, такой, как «Майкрософт» с государством сталкивался, поскольку бизнес очень большой и, по-своему, уникальный.

- Ну, «Майкрософт» воевал уже чуть ли не со всем миром.

- Да. Причем Европа в борьбе с ним добилась своего, а Америка отступила. И отступила потому, что и концерн, и Билл Гейтс лично платят огромные налоги. На эти налоги, грубо говоря, идет война в Ираке, так они велики. И Гейтс заявил: если меня будут терзать, я переведу штаб-квартиру (а ее адрес определяет, куда эти налоги пойдут) на свой остров, который не является территорией США. И Штаты никаких налогов от меня больше не получат. И Америка сдалась.
И хотя в этом случае у Билла Гейтса были бы проблемы с авторскими правами, он победил.
А для малого бизнеса столкновение с властью невозможно.

- Ну, как? Приходит к тебе полицейский и говорит: мужик, я сейчас закрою на пару дней твою лавочку и скажу, что тебя надо проверять.

- А ты ему отвечаешь: я на тебя пожалуюсь.

- По нашему опыту должен сказать, что это может быть тебе дороже. Проще и дешевле дать ему те 100 долларов, которые он просит.

- По нашему опыту я бы так не сказал. У нас легче пожаловаться. У нас все опирается на закон. И когда закон существует для всех и исполняется неукоснительно, все встает на свои места.
Я пойду в ФБР и пожалуюсь, что полицейский требовал с меня взятку. Его тут же возьмут в оборот, и в лучшем случае ему будет сказано: еще одна жалоба, и ты будешь работать в таком месте, где вы с ним не будете соприкасаться. А полицейский понимает, что это место будет точно хуже нынешнего. Если же я смогу предоставить соответствующие факты, то его просто посадят. Какой смысл ему за 100 долларов идти на такой риск?
А если бы у нас с тебя любой полицейский мог потребовать взятку, никто бы и бизнес не открывал. Зачем?

Беседовал Владимир Володин