-Владимир Викторович, расскажите, пожалуйста, об истории и основной деятельности института и родственных ему компаний.

- Это во многом история того, как развивался консалтинговый и, если можно так сказать, аналитико-информационный бизнес, в который мы начали вписываться несколько лет назад.
Возьмем за отправную точку возникновение НИСИППа (хотя «Бизнес-Тезаурус» начал работать несколько раньше). С чего все начиналось?
Первое – это рынок финансовых средств, выделявшихся по грантам. Когда мы на него выходили, он был уже на излете. Это – рынок донорских организаций, пришедших в свое время в Россию, большей частью – американских. Были гранты, в полном смысле этого слова. Однако, я всегда рассматривал это как рынок.
Речь шла о подготовке заявок в различные фонды и получении грантов. При этом зачастую качество работы заказчику было не так важно, и это качество определяли сами команды, которые гранты реализовывали. Ведь, скажем прямо, это были дармовые деньги, а потому качество работ многих исследовательских центров, региональных и московских, было далеко от идеала. У нас изначально была установка: пусть меньше заработаем, но качество конечного продукта должно быть соответствовать самым высоким стандартам.
Мы начали эти гранты получать (рынок уже сворачивался, а мы на него только вышли) и заниматься первыми проектами по дерегулированию экономики. Эти проекты и создали нам имидж. Хотя наша команда была тогда совсем маленькой, у нас появился авторитет: мы доказали, что являемся достаточно эффективной командой. В то же время - в 2000-м – 2002-м году сформировался наш основной костяк.
Это был этап, который дал нам старт, толчок для дальнейшего продолжения работы, для развития.
Мы начинали работать с грантами фонда «Евразия», Московского общественно-научного фонда, Мирового экономического форума, с рядом других организаций.
Но уже в тот момент, когда мы пришли, было очевидно, что рынок начинает сворачиваться. Это продолжалось в течение нескольких лет, и сегодня можно сказать, что «рынок» практически умер. То есть он существует еще в каких-то локальных сюжетах, но здесь уже появились слишком «свои» команды, а это уже не рынок в моем понимании, поскольку там невозможна конкуренция. Просто прийти, чтобы получить грант, стало невозможно. И это было мне видно еще в 2001-м году.

- А почему это происходит?

- Прежде всего, потому что сами донорские программы сворачиваются.

- Имеются в виду программы по изучению различных аспектов российской экономики?

- Проводимые на средства международных фондов. А российский бизнес на этот рынок не пришел. Была такая попытка у ЮКОСа – работать с западными структурами, которые здесь уже вполне освоились, типа «Евразии». Был дан миллион долларов на развитие малого бизнеса, может быть, даже больше. Сейчас, насколько я знаю, что-то делает СУАЛ, но постоянной практики российских доноров нет. Нет этого рынка. Хотя, может быть, он имеет некоторую перспективу. Сейчас все это сводится к «государственно-частному партнерству», что понятно несколько другое и вообще никакое не партнерство.
Зато после сворачивания рынка зарубежных доноров стал, как это ни странно, возникать рынок российских бюджетных ресурсов, чего раньше не было.
Понятно, что это было обусловлено макроэкономическими факторами: например, ростом цен на нефть, когда страна стала захлебываться от нефтедолларов. Россия стала напитываться финансово-денежными ресурсами. Второй фактор - эти ресурсы оказались у федеральной власти. Произошла централизация, в том числе и налоговых потоков, перераспределение налоговых поступлений в пользу центра. Очевидно, когда все бюджетные средства сосредотачиваются в Москве, представляющие федеральный центр министерства и ведомства начинают пухнуть от денег, в том числе выделяемых и на научно-исследовательские, аналитические работы.
Мы вовремя обратили внимание на этот процесс и стали участвовать в конкурсах, стали эти конкурсы выигрывать. Но по мере роста и расцвета этого рынка, а я вижу у него существенные ограничители: полтора – два года, и он тоже начнет сворачиваться. Сейчас уже есть некоторые другие задумки.
Пока же, по мере роста этого рынка, мы стали выходить со своими заявками в разные органы власти. Поначалу это были небольшие проекты Госкомстата. Потом – Министерства экономического развития и торговли, Министерства по антимонопольной политике и поддержке предпринимательства (сейчас это – ФАС, где мы тоже участвуем в конкурсах и выиграли в прошлом году два проекта). Работаем мы с министерством промышленности и энергетики и еще рядом ведомств. В этом году участвовали в конкурсах Министерства образования и науки и в общей сложности выиграли три проекта.
Бывали и попутные полукоммерческие заказы, так мы получили проект ФИАС – линия Мирового Банка. Но такие проекты нельзя назвать стратегической линией, поскольку там и тендеры по нашему профилю объявляются нечасто, и конкуренция необычайно жесткая. Ведь, хотя они не очень денежные, зато считаются очень престижными. Я не думаю, что проект Мирового Банка, который мы сейчас ведем – это не наша стратегическая линия.
Следующий момент, как я думаю, - наша линия на три-четыре года вперед – это те возможности, которые представляет программа Европейского Союза ТАСИС. Это средства не российского бюджетае. Это средства западного налогоплательщика, направленные на оказание консультационной и технической помощи России.

- К ним относится программа по изучению рисков?

- Да, это один из тасисовских проектов, только он немножко не так называется: «Дерегулирование экономики и устранение административных бапьеров».
Два года назад в консорциуме с представителями западных компаний мы выиграли проект в области дерегулирования экономики. Это была абсолютно наша тема. Проект оказался достаточно удачным: он позволил нашей команде выйти на совершенно другой уровень.
Совсем недавно мы выиграли, опять в составе консорциума (в него вошли греческие компании, одна бельгийская, одна испанская и от российской стороны мы), большой достаточно серьезный проект, рассчитанный на два года, связанный с разработкой законодательства в области конкуренции. Сам закон о конкуренции уже готов (его разрабатывал НИСИПП). Конкурс проводило ФАС России, мы его выиграли и в прошлом же году завершили работу.
То есть в нашем развитии были определенные этапы: грантовый рынок, рынок российских бюджетных средств и рынок европейских программ. Я здесь не рассматриваю чисто коммерческую составляющую.

- Как я понимаю, сейчас «Бизнес-Тезаурус» оказался даже более известен, чем НИСИПП.

- Да. Он был создан в 98-м году и сейчас более раскручен.

- Они оказались на относительно ведущих ролях в своей области. Кто ваши конкуренты в этой области? ЦЭФИР?

- Разумеется. Причем, я думаю, математическая составляющая у ЦЭФИРа намного сильнее, чем у нас. И в плане известности они, если не превосходят нас, то уж точно нам не уступают.

- С ЦЭФИРом все понятно, но кто еще есть на рынке? Сколько известных компаний?

- Компании, работающие на поле изучения малого предпринимательства, административных барьеров, регулирования предпринимательской деятельности?

- Да.

- Раньше был Российский независимый институт социальных и национальных проблем, но сейчас он практически сошел на нет, и его руководитель стал президентом НИСИППа.

- Имеется в виду Александр Юльевич Чепуренко?

- Конечно. И сейчас как настоящая рыночная единица он не рассматривается. Вот ЦЭФИР – действительно серьезная организация. Можно еще назвать Бюро экономического анализа. Но у них широкий набор направлений, которыми они занимаются: тут и макроэкономика, и микроэкономика. И потом они – не совсем структура нашего рынка. Они сидят на большом займе Мирового Банка, а не находятся в тех реальных рыночных отношениях, в которых находимся мы. Сегодня даже сложно сказать, выживут ли они, оказавшись в наших условиях.

- То есть игроков на этом рынке не так много?

- Сейчас не так много. Раньше был достаточно хорошо известен и за короткое время успел раскрутиться Институт национального проекта «Общественный договор» с Александром Аузаном во главе. Теперь о них мало что слышно: скорее всего, Александр Александрович переключился на тематику защиты прав потребителя, а это уже другой сектор рынка. Ресурсный центр малого предпринимательства в качестве серьезного конкурента я не рассматриваю: там, за исключением отдельных людей, нет серьезного экспертного потенциала.

- Еще один вопрос: насколько реализуются в работе правительства результаты ваших исследований?

- Ответ на этот вопрос, как всегда, очень сложен. Как в свое время сказал классик отечественной чиновничьей мысли: «хотели, как лучше, получилось, как всегда».
Если говорить о последнем законопроекте, который разрабатывался нашим институтом, - закон о защите конкуренции, то он должен быть вот-вот внесен в Государственную Думу. И там не предвидится больших проблем.
Еще в позапрошлом году мы делали по заказу МЭРТа проект, связанный с лицензированием видов деятельности. Мы давали рекомендации по сокращению лицензируемых видов деятельности, упирая на то, что они либо регулируются какими-то иными методами государственного регулирования, либо могут регулироваться чисто рыночными механизмами. Поэтому мы считали лицензирование излишним регулятивным инструментом. И эти наработки вошли в проходящий сейчас второе чтение проект закона о сокращении лицензируемых видов деятельности. Хотя уже ясно, что процесс дерегулирования завершился, активно идет процесс «зарегулирования» предпринимательской деятельности.

- А не обидно, когда сделанная работа не воплощается в жизнь?

- Вопросы принятия решений – не наши вопросы. Мы – эксперты, мы можем только в какой-то мере на решения влиять. Все наши наработки будут оформляться и представляться заказчикам.
И потом: есть вещи, которые сегодня, кажется, сделаны впустую, а потом приходит их время.

- Последний вопрос: могут ли появиться новые рынки исследовательской работы?

- Для нас? Сама тема, которой мы занимаемся, - предпринимательство. Она каждый день может создавать новые рынки. И потом нашей командой, разумеется, не закрыты все направления – их столько, что работы хватит до конца нашей жизни.
И команда наша постоянно растет. Мы расширяем поле своей деятельности. Это – сложный процесс. Но к нам приходят люди с новыми темами, новыми идеями, и мы постоянно развиваемся.

Беседовал Владимир Володин