Несколько лет назад Национальный институт системных исследований проблем предпринимательства (НИСИПП) проводил небольшое исследование в Томской области. Объектом исследования были некрупные группы разработчиков программного обеспечения, работающие в ненаблюдаемом секторе экономики. То есть те, кто вел хозяйственную деятельность, но официально никак не был зарегистрирован и государство об их существовании даже не подозревало, не говоря уж о том, чтобы получать налоги с их деятельности (попросту «теневики»). Таких групп мы выявили около десятка, но наверняка в реальности их было больше. Причем, работали они как самые настоящие микропредприятия, имея «в штате» и руководителя (фактически владельца бизнеса), и иногда даже «бухгалтера» (в тех случаях, когда владелец бизнеса часть своих финансовых функций передавал этажом ниже), и собственно рабочие руки (а точнее – головы) программистов.

Какую же нишу нашли на рынке эти неформальные компании?

Рынок сбыта был ... индийским. По заказу индийских софтверных фирм томские нелегалы разрабатывали программный продукт, получая за это неплохие доходы (десятки, а то и сотни тысяч долларов оборота в год, не облагаемые никаким налогом). Как рассказал один из лидеров «компании», на рынке программистов в Индии в те времена ощущался дефицит квалифицированных специалистов. Индийские «бренды» были раскручены в США и в Европе, поэтому Запад с азартом игрока приглашал к себе специалистов-айтишников из страны «факиров, слонов и йогов». На каком-то этапе компании-«бренды» стали ощущать дефицит местных кадров при том, что спрос не падал. И тогда, как рассказывал в интервью томский нелегальный предприниматель,  сами индийцы «стали скупать пачками разработчиков софта в Китае и России». Спрос рождает предложение. Томск гораздо ближе к Индии, чем Москва, к тому же в традиционно инновационном городе предложение всегда превышало спрос, имеющийся на нашем внутреннем рынке (переизбыток интеллектуального ресурса в сфере ай-ти-технологий). Предпринимательской способности в русском, если ему не мешать, хватит на двух индийцев. Так стали возникать команды-«фирмы», работающие на индийский софтверный рынок. На вопрос, а почему вы не регистрируетесь, ведь тогда можно было бы работать легально, ответ был такой: в структуре затрат основную часть составляет зарплата сотрудников, а это – социальные платежи: ЕСН и подоходный налог. Кроме того, если зарегистрироваться, начнутся проблемы с проверками (не только налоговыми), с таможней, где практически невозможно быстро пройти оформление. А тут – никаких проблем, платежи могут даже не появляться в России и с таможней при уровне современных электронных коммуникаций дел никаких иметь не надо, поскольку нет материального товара, который нужно передвигать туда-сюда через границу.

…Этот сюжет вспомнился на круглом столе «Инновации. Бизнес. Время – вперед», прошедшем на прошлой неделе в рамках томского XII Инновационного форума.  И вспомнился вот в каком разрезе.

Часть инноваторов и предпринимателей, имеющих инновационные проекты, основной проблемой, сдерживающий развитие инновационного предпринимательства, считает недостаток средств или невозможность их получить. Госчиновники же и эксперты, которых можно отнести к категории независимых, таким сдерживающим фактором называют не отсутствие финансовых средств как таковых, а … отсутствие в достаточном количестве проработанных инновационных проектов, в которые можно вкладывать средства. Некоторыми отмечается даже переизбыток предложения «бюджетных» денег для инновационного бизнеса.

На мой взгляд, проблема лежит действительно не в плоскости отсутствия в стране денег. Их в стране, несмотря ни на что, вполне хватает, тем более у государства, декларирующего желание перевести экономику России на инновационный путь развития. Проблема как была в течение последнего десятилетия во внешней «административной» «регуляторной» среде, так и осталась в ней. На круглом столе, о котором я упомянул, выступал предприниматель, насколько можно судить, один из лучших резидентов зеленоградского технопарка. Проблема, которую он поднял – невозможность подать заявку на получение финансирования (гранта, субсидии) даже по тем государственным и муниципальным программам, которые существуют и по которым реально выделяются деньги. Причина проста: в заявке существуют лимиты на оплату труда, а основные средства по гранту (субсидии) предусмотрены на покупку и/или обслуживание оборудования, аренду  помещений и т.д. А поскольку ему ни то, ни другое, ни «т.д.» не нужно (все есть), а нужны средства исключительно на оплату труда (бизнес целиком основан на интеллекте, поэтому в структуре расходов заработная плата – основная статья), то даже подать заявку на получение этих средств он не может. Соответственно, таких, как данный предприниматель, существующие программы поддержки малого бизнеса во многом отсекают от возможности даже подать заявку на то, чтобы ручейки государственного финансового потока потекли и в их огороды.

Думается, оплата труда в бизнесе, основанном на интеллекте, является камнем преткновения не только в части невозможности добраться до государственного финансирования, но и в части того, что многие инноваторы не стремятся выйти из тени (а без этого проект не понесешь в государственный фонд или венчурную компанию с госучастием). Ведь выйдешь из тени – поимеешь все прелести, связанные с социальными платежами (ЕСН + подоходный), которые к тому же обещают расцвести с заменой ЕСН на страховые взносы во внебюджетные фонды. Плюс НДС (у компаний, бизнес которых основан на «интеллекте» и, соответственно, в структуре затрат основная часть – зарплата, НДС существенно выше, чем у фирм, у кого в затратах – материальные активы и кто может принимать НДС к зачету). Особенно серьезно «проблема НДС» бьет по инновационным предпринимателям,  ориентированным на экспорт, которые обязательно сталкиваются со всеми сложностями возврата НДС – процессом, растягивающимся минимум на полтора-два года, в течение которых инноватор фактически кредитует государство за счет собственной выручки.

Что же касается тех инновационных проектов, кто не может «добраться» до государственных средств, то здесь проблема опять же не в отсутствии денег, а в том, что на государственном уровне требуется их перераспределение в пользу более эффективно работающих институтов развития. Совсем недавно в программе «События. 25-й час» выступал Министр правительства Москвы, руководитель департамента поддержки и развития малого предпринимательства М.М.Вышегородцев, пожаловавшийся, что ведомство не может выбрать все городские лимиты, выделяемые на малый бизнес в Москве то ли по причине отсутствия проектов, то ли по причине того, что предприниматели стали менее активными и не идут за деньгами в Департамент (что по сути одно и то же). Между тем Фонд Бортника, «бренд» которого в России раскручен, «страдает» как раз от превышения спроса над предложением (удовлетворяется только 1 заявка на финансирование из 4-5 поданных).

Понятно, что бюджеты у того и у другого института разные: в одной случае – федеральный, в другом – субъекта федерации. Тем не менее, можно постараться найти способы (через договора, соглашения, юридические тонкости прорабатываются), когда часть средств Москвы передается в управление структуре, где спрос выше. И на эти средства могли бы финансироваться московские предприятия, заявки которых в Фонде Бортника не удовлетворяются не потому, что плохие, а потому что средств на все не хватает.

Та же самая ситуация – и с общероссийскими институтами развития, прямо плачущимися о том, что нет проектов при наличии у них денег на инновационные цели.

Может, попробовать все-таки изменить систему налогообложения для инновационных фирм и слегка перераспределить государственные потоки в пользу более эффективных и востребованных институтов и программ? Вдруг что-то и получится…