Что такое американский акт по поводу списка Магнитского? Вмешательство в наши внутренние дела, с которыми мы должны, как со всякими вторжениями на суверенную территорию, бороться? Что за попытка дать «наш ответ Чемберлену» в виде «списка Димы Яковлева»? Если по первому вопросу мне с самого начала все ясно и понятно, как и большинству понимающих людей, что этот список должны были принять мы сами, то по второму относительно усыновления детей-сирот возможны разные точки зрения.

С одной стороны, очевидна надуманность и натужность попыток дать адекватный ответ этому «вмешательству» в нашу собственную жизнь. Если бы люди, замучившие до смерти Сергея Магнитского, уже сидели в тюрьме, американцы были бы просто смешны со своими попытками поставить нам на вид. Но все эти налоговики и прочие расхитители государственного бюджета гуляют на свободе и по-прежнему пользуются нажитой «непосильным трудом» недвижимостью на теплом юге. И вместо того чтобы начать наконец всерьез наказывать виновных в коррупции дома, Россия ищет, кого бы наказать в Америке. Придумали наказать усыновителей.

Во вторник я еду в Сергиев Посад, где проходит совещание с вице-премьером Ольгой Голодец по вопросам содержания детей-сирот в интернатах. Проходит оно в образцовом детском доме для слепоглухонемых детишек. Я знаю, что это за детский дом. Я уже была там, правда, это было в 1986 году. Я работала переводчиком с польского языка, а спецкор «Комсомолки» Валера Хилтунен привез туда зама главного редактора польского аналога «Комсомолки» Романа Войчеховского. Было трогательно, до слез, до желания остаться в этом детском доме и помогать этим детям каждый день. У Голодец, скорее всего, будет так же. Но детский дом в Сергиевом Посаде не показатель.

В моей журналистской жизни было разное. Приходилось писать о детях, о которых родные родители тушили окурки. Был страшный инфекционный бокс в Сибири, в котором лежали ВИЧ-инфицированные малыши, которые в свои 2-3 года никогда не видели человека, не одетого как полагается при посещении инфекционного бокса. То есть практически в костюме химзащиты. Всякое было. И только несколько лет как с легкой руки моей подруги Светланы Сорокиной российские граждане начали массово забирать из детских домов непохожих подчас на себя ребятишек. Иногда они берут и ребят с инвалидностью.

Советская концепция усыновления предполагала, что приемный ребенок должен быть выдан за родного. Он должен быть похож внешне, пойти по стопам родителей. Люди переезжали в другие города, чтобы скрыть от окружающих отсутствие кровного родства с появившимся в семье малышом.

Поэтому голубоглазым блондинам без физических и психических отклонений было легче найти семью. А меня всегда удивляли иностранцы, легко бравшие на себя миссию вырастить в покое и уюте, в мире открытых дверей и хорошего образования детишек из Вьетнама, Черной Африки, Румынии, России. Их же не выдашь за своих! Конечно, нет. Но есть шанс, что они будут счастливее, чем могли бы.

Я не буду говорить про статистику: столько-то пропавших, подвергшихся сексуальному насилию, брошенных родителями-алкоголиками детей у нас дома и столько-то погибших за границей в приемных семьях. Сравнивать грешно. Но закрытие возможности усыновления детей для американцев – глупость. Мы не американцам сделаем хуже. А уж когда это делается «в отместку» за то, что они посмели указать нам, что наша борьба с коррупцией как-то не всех касается, — двойная глупость. И позор.