XIX век – время активного развития промышленного производства в России. Вот когда особенно бурно, как на дрожжах, росла также и текстильная промышленность при том, что всё сырье первоначально завозилось из-за границы (своего хлопка Россия не имела). В 1804 году хлопчатобумажных фабрик в царской империи было 199, а в 1830 – уже 538. «Свой» хлопок у нас появился во второй половине столетия, когда империя передвинула еще дальше на юг грань своих «дружеских штыков», накрыв «крылами», выглянувшими из-под лезвий клинков, территорию Средней (Центральной) Азии. Сырье из завоёванного «подбрюшья» быстро вытеснило поставляемый в основном из туманного Альбиона египетский и индийский хлопок.

Зарубежные поставки готового товара в условиях «черной дыры» на месте ВТО, до рождения которой требовалось ожидание «длиной» более чем в полутора столетия, ограничивались высокими таможенными тарифами (патернализм). В «разреженном» рынке проходить всю цепочку добавленных стоимостей, завершаемую производством конечного продукта, было экономически выгодно. Выгодно настолько, что империя как воронка стала всасывать в себя технических специалистов и тех, кого мы сегодня называем «иностранными инвесторами» (а также «перековывать» этих техспецов в инвесторов). Англичане, немцы, шведы, французы – все ехали в Россию осваивать новые экономические ниши. Основывали тут фирмы, принимали русское подданство (гражданства тогда еще, понятное дело, и в помине не было).

И причин-то такого потока было «как будто» не так много:

1. Заниматься бизнесом в России было прибыльно с экономической точки зрения (прошу прощение за «повторение – мать учения»), а административных барьеров не чинилось.
2. Частная собственность была священной и неприкосновенной. В свою бытность царём Николай I (а таковым он был без малого 30 лет, отметив вступление на престол подавлением то ли восстания, то ли мятежа на Сенатской площади) не решился освободить крестьян от крепостной зависимости прежде всего потому, что четко осознавал: им надо было давать волю вместе с землей. Освободишь без земли – не избежать революционного котла со стороны миллионов нищих маргиналов. И с землей – нельзя, ибо она частная собственность дворянского сословия. Изъять частную собственность у хозяев невозможно. И даже на обсуждение такой возможности – почти табу. В общем, куда ни кинь – всюду клин, поэтому проведение «операции» было отложено на несколько десятилетий, пока на нее не решился другой царь, ставший Освободителем.

Автор биографии Николая I А. Боханов пишет по поводу прихода в Россию иностранных инвесторов и их последующей экономической (и культурно-этнической) ассимиляции: «По прошествии времени целый ряд «экономических эмигрантов» вырастал в предпринимателей общеимперского масштаба: Губбард, Кноп, Вогау, Нобель, Вахтер, Гужон, Жиро, Шпан и др. В летописи отечественного предпринимательства «русские иностранцы» занимают почетное место рядом с именами представителей исконно русских купеческих семей. Все вместе они составляли общественный сегмент, который на языке социологии ХХ века именовался «деловой элитой».

Вот лишь три краткие истории купеческих и «фабрично-промышленных» семей иностранцев, ставших не только инвесторами в Россию, но и подданными империи.

18-летним пацаном приехал в Москву основатель торгового дома Кнопов Иоган Людвиг (представлял английскую компанию «Де Джерси»). Поначалу продавал в России паровые машины и станки. Постепенно стал обзаводиться долями в российских бизнесах, в 1852 году открыл в первопрестольной свою торговую компанию. Активно ссужал деньгами российских предпринимателей (не стеснялся влезать и в шкуру «спекулянта», ибо это тоже бизнес). Стал одним из владельцев Измайловской хлопчатобумажной прядильно-ткацкой фабрики. Был пожалован баронством (в «благородные», из грязи в князи). При сыновьях первого Кнопа дело продолжало процветать вплоть до Октябрьской революции (или переворота – кому какой «термин» больше нравится).

Родоначальником фабричной династии Вогау был немецкий переселенец Максимилиан фон Вогау, начавший вместе с братьями в Москве торговлю «химическими и колониальными товарами». Накопив средства на продаже чая, семья вложила их в промышленность (металлургия на Урале; цементный, сахарный, текстильный, угольный бизнес) и банковское дело. Семейное предприятие представляло собой «крупнейший многопрофильный концерн». Бизнес в России стал сворачиваться в период Первой мировой войны, а закончился после Октябрьской революции (переворота).

Людвиг Нобель, старший брат Альфреда Нобеля, в 1862 году купил механические мастерские Шервуда на Выборгской стороне. Инженерил, рационализировал свою продукцию (снаряды, пушки, лафеты, мины, торпеды, паровые молоты, станки, машины, опреснители, первые в России дизеля и т.д.). Вместе с братьями создал первую нефтяную компанию «Товарищество братьев Нобель», которая «за короткий срок стала одной из самых лучших в России и Европе по добыче, переработке и транспортировке нефтяных продуктов (нефти Баку), а по продаже керосина вытеснила полностью с европейского рынка американскую фирму «Стандард Айл». По заказу Людвига Нобеля на нефтепромыслах Баку инженер В.Г.Шухов построил первый российский нефтепровод». Бизнес продолжил его сын Эммануил Нобель (принятый в российское подданство) Кстати, Февральская революция началась с выступления рабочих на его предприятиях.

Никаких специальных институтов для привлечения иностранных инвесторов и прямых иностранных инвестиций в авторитарной царской России на горизонте не наблюдалось.

За прошедшее время мы продвинулись далеко вперед .
…По окончании советского периода в России заговорили о привлечении иностранных инвестиций как о специальной госполитике. Реализация «разговоров» хронологически выглядела примерно так.

В 1994 году был создан Консультативный совет по иностранным инвестициям: как раз для содействия их привлечению в Россию и для улучшения инвестиционного климата. Кто только не перебывал в этом совете за почти 20 лет – представители нескольких десятков иностранных компаний и банков. В 2010-м году, как декларировалось, «были изменены принципы его деятельности», активность «переориентирована на оперативное решение проблем, возникающих у иностранных инвесторов в России, а также на выработку рекомендаций по совершенствованию условий ведения бизнеса в России» (при этом отличия «обновленных» принципов от предыдущих не особенно ясны), сформированы 9 рабочих групп. Сферой деятельности Совета в 2012 году были: техническое регулирование, устранение административных барьеров, совершенствование таможенного и налогового законодательства, развитие банковского сектора и финансовых рынков, энергоэффективность. Не были забыты имидж России за рубежом и развитие Дальнего Востока и Сибири (ни одна сестра без серёг не осталась).

В 1999 году был принят федеральный закон «Об иностранных инвестициях в Российской Федерации», прошедший до сего дня уже десяток корректировок. Закон определил основные гарантии прав иностранных инвесторов на инвестиции и на получаемые от них доходы и прибыль. Каких только гарантий тут нет: правовая защита (возмещение убытков от незаконных действий/бездействия госорганов), компенсация при национализации и реквизиции имущества (если нельзя, но очень хочется, то можно… и поизымать), гарантия от неблагоприятного изменения российского законодательства, гарантия «надлежащего разрешения спора», гарантия свободного передвижения за рубеж полученных доходов и прибыли, гарантии на приобретение ценных бумаг, участие в приватизации, приобретение прав на земельные участки и иные ресурсы (в том числе природные) и т.д. В определенном смысле можно диагностировать, что иностранные инвесторы оказались защищены в России лучше, чем инвесторы российские. По крайней мере иностранцам во избежание международных скандалов, если по каким-то причинам их решат отсюда турнуть, то турнут непременно, но при этом возместят вложенное (или хотя бы часть его). В отношении российского даже «крупняка», сделавшего капиталовложения, никто соблюдением таких гарантий заморачиваться особо не будет – нет реального гаранта-защитника, а многочисленную предпринимательскую «мелочь» по факту вообще никто из власть имущих инвесторами не считает.

В 2010 году для сопровождения (в том числе) проектов иностранцев в России создан даже специнститут «федерального инвестиционного омбудсмена» (в качестве его аппарата выступает главное экономическое ведомство страны). Функции инвестиционного омбудсмена широкомасштабны:

• принятие мер по восстановлению нарушенных прав предпринимателей; приостановление действий чиновников до решения суда; ходатайство о возбуждении административного или уголовного дела в отношении должностных лиц в соответствии с законодательством Российской Федерации;
• инициирование проведение служебных проверок в государственных органах с обязательным предоставлением уполномоченному их результатов;
• внесение предложений в органы государственной власти по совершенствованию условий ведения бизнеса;
• направление действующих нормативных правовых актов (как федеральных, так и региональных), нарушающих права предпринимателей или затрудняющих ведение предпринимательской деятельности, на оценку регулирующего воздействия;
• представление интересов предпринимателей в судебных заседаниях; и другие.

Функции «инвестиционного омбудсмена» до ноября 2012 года выполнял вице-премьер Игорь Шувалов. Видимо, в связи с появлением в России нового института (уполномоченного/-ых по защите прав предпринимателей), распоряжение правительства об «инвестиционном защитнике» чуть более полугода назад было признано утратившим силу.

В 2011 году для работы с долгосрочными финансовыми и стратегическими иностранными инвесторами, привлечения инвестиций «в лидирующие компании наиболее быстрорастущих секторов российской экономики» был создан Российский фонд прямых инвестиций (РФПИ), стопроцентная «дочура» Внешэкономбанка. Капитализация фонда в 2011 году – 2 млрд. долларов, в 2012-2016 годах – 8 млрд. долларов. Согласно справке «Основные меры по улучшению инвестиционного климата в Российской Федерации», размещенной на сайте Минкономразвития России,

«…в настоящее время в проработке РФПИ находятся более 40 проектов в сфере электроэнергетики, энергосберегающих технологий, телекоммуникаций, медицины и других сферах на общую сумму инвестиций 8 млрд. долларов США. Всего за 7 месяцев с момента формирования инвестиционной команды фонд осуществил две знаковые инвестиционные сделки, и подписал соглашение о третьей, привлекая значимый капитал и демонстрируя перспективность инвестиций в Россию:
• вложив $ 50 млн, РФПИ привлек более $260 млн от ЕБРР в объединённую биржу ММВБ-РТС;
• вложив $ 140 млн., РФПИ привлек более $480 млн от Macqurie Renaissance и других фондов в покупку блокирующего пакета ОАО «Энел ОГК-5» у ОАО «ИнтерРАО ЕЭС», предоставляя средства ОАО «ИнтерРАО ЕЭС» на реализацию инвестиционной программы;
• подписал соглашение об инвестировании $ 80 млн., при привлечении $100 млн. от крупнейшего и наиболее опытного иностранного инвестора в области медицины Apax в покупку миноритарной доли в объединенной компании частной клиники МЕДСИ и государственной клиники ММЦ.
Кроме того, Китайская инвестиционная корпорация подписала меморандум об инвестициях в 1 млрд. долл. в проекты РФПИ».

Результаты всех этих спецмер можно отследить на динамике двух показателей: 1. Прямые инвестиции – это самые настоящие инвестиции, а не спекулятивные, какими в общем-то являются портфельные; 2. Чистый ввоз/вывоз капитала частным сектором.

В кризисные и посткризисные годы это выглядело так (официальные данные: Банк России, Минэкономразвития России):

Понятно, что определенная (и вероятней всего, очень значительная) доля «иностранных» инвестиций является по сути репатриацией российских же капиталов, получающих защиту (или ее призрак) от использования зарубежного «бренда». Тем не менее, даже если с широко закрытыми глазами принять за реальность, что все инвестиции сделаны сугубо и исключительно от истинных иностранцев, «сальдо» между значениями показателей все равно не в пользу российского [улучшенного и постоянно улучшаемого] инвестиционного климата.

Если же мы по-настоящему хотим привлечения инвестиций в экономику страны (неважно, каких: иностранных или российских), нужны не какие-то спецмеры и условия для «инострани», а наличие реальных гарантий прав собственности для всех, формирование и развитие правовых и экономических институтов тоже для всех, снижение административно-контрольной нагрузки на экономику в целом, ликвидация практики избирательного правоприменения, устранение из бюрократического и экономического оборотов (или хотя бы значительное снижение) коррупции. Тогда и все флаги в гости будут к нам.

Post scriptum. По данным Банка России, чистый вывоз капитала из РФ частным сектором в I квартале 2013 г., согласно предварительным данным платёжного баланса, составил $25,8 млрд против $33,6 млрд за аналогичный период прошлого года. Появился «просвет» перед грядущей стагнацией?