«Где у вас тут главный врач?» — спрашиваю на входе в клинику. Мне сообщают название кабинета, дверь приоткрыта. Решив, что, очевидно, еще с секретарем придется пообщаться, открываю дверь и понимаю, что никакой приемной нет. И я буквально без стука ворвалась в кабинет руководителя клиники «Семейный доктор», члена Совета саратовского отделения всероссийской общественной организации малого и среднего бизнеса «ОПОРА РОССИИ» и кандидата в депутаты Саратовской областной думы Алексея Базина. Мы договорились с ним поговорить об отличиях частной медицины и бюджетной, а также о проблемах и перспективах и той, и другой. Ну что ж, отличие первое — в частной клинике секретарей не держат, кофе главврач варит себе сам.

— Как получилось, что вы ушли из бюджетной медицины?

— Когда я работал в государственном лечебном учреждении, я чувствовал, что приближается ветер перемен. Я уже тогда понимал, что нужно делить медицину на страховую и организацию платных услуг. Согласитесь, если ребенок болеет, то его, безусловно, нужно лечить бесплатно. Но если приходит откровенный алкоголик, которому нужно сделать УЗИ печени, которую он сознательно и самостоятельно посадил, то он, мне кажется, должен за услугу заплатить. В 1999 году у меня созрела мысль о создании частного лечебного учреждения. Мы с инвестором переговорили, и я создал эту клинику.

— Вы теперь и врач, и предприниматель одновременно. Это двойные заботы?

— Доктор остается доктором, какую бы ипостась он для себя ни выбрал. Организация здравоохранения, то, чем я по сути занимаюсь, — это один из больших разделов системы охраны здоровья. В медицинских вузах даже есть специальная кафедра. Когда мы учились, она называлась кафедра организации здравоохранения и социальной гигиены. Сейчас получается, что практическую работу я поменял на административную. Но доктором от этого быть ни в коем случае не перестал.

Когда мы открывали клинику, столкнулись с очень многими проблемами. Но самая большая проблема, с которой я сталкиваюсь до сих пор, это кадры. У нас по всей стране приближается полный кадровый голод. Высокопрофессиональных специалистов очень немного. Практически полностью ушло из медицины среднее звено. Это люди, которым сейчас 35-40 лет. Медсестру найти — целая проблема. И врачи после государственных поликлиник приходили с потрясающей деформацией сознания. У нас ведь как? Человек приходит на прием, врач знает, что он уже заплатил в кассу, то есть у врача уже есть гарантированная оплата. И он на больного смотрит как на человека. А в государственной медицине на каждого пациента смотрят с точки зрения «даст денег или не даст». Мы брали к себе врачей, многие не выдерживали системы платной медицины. Они настолько избалованы бюджетной коррумпированной медициной, что пытались и здесь проводить приемы мимо кассы. Приходилось увольнять.

Другая проблема — тяжело было перестроиться и понять, что вся ответственность и все расходы только на тебе. Мы же пришли из ситуации, когда государство давало всё. Больница даже не знала, сколько средств уходит на оплату воды, газа, света. Когда мы открывали частную больницу, то перед нами вставали, казалось бы, самые простые вопросы: где взять расходные материалы, медикаменты, где продается нужная мебель, как найти санитарку и где купить ей ведро. Это же всё делалось своими силами и на свои средства, старались не переплатить лишней копейки.

Очень много времени я потратил на обучение. Был в клиниках и в Москве, и в Петербурге. Общался с коллегами в зарубежных клиниках: и в государственных, и в частных.

— Наше правительство во многом копирует западную модель здравоохранения. Хоть немного похоже?

— Чем больше я знакомлюсь с зарубежной системой здравоохранения, тем чаще думаю, что советская система была оптимальной и практически идеальной. А у нас сейчас получается очень сильный перекос. Введенное обязательное медстрахование, с которым работают государственные клиники, не функционирует как полагается, частное здравоохранение не развивается в полной мере из-за отсутствия больших финансовых вливаний, а государственный сектор развивается этапами: нацпроекты, модернизация. Я считаю, что это неэффективно.

— А почему обязательное медстрахование не сработало?

— Всё банально. Нет денег. В фонде обязательного медицинского страхования нет средств, чтобы нормально оплачивать оказание медицинских услуг теми учреждениями, которые в этой системе работают. Вот простой пример. Частные клиники имеют разрешение на работу по системе ОМС, но они не работают. Почему? Потому что те деньги, которые за услуги готовы заплатить в ФОМСе, нас не устраивают. Тариф ФОМСа учитывает четыре вида накладных расходов, а у нас их 14. То есть в тариф заложена заработная плата врача, расходные материалы, питание и еще что-то. А у меня помимо этих расходов есть еще газ, вода, оплата стоянки и так далее. Поэтому мне их тариф невыгоден.

— А почему денег-то нет — россияне болеют больше, чем учитывает страхование?

— Начнем с того, что не все деньги в фонд попадают. Работает колоссальная коррупционная составляющая, в том числе в области закупок дорогостоящего оборудования.

Я каждый год езжу на различные выставки медицинского оборудования и скажу вам, что цена, которую я плачу как частник, и цена на то же оборудование, которую платят государственные клиники, отличается. Я подхожу к производителю и спрашиваю: «Сколько стоит этот аппарат?» — Мне говорят цену. — «Почему так дорого?» — Они смотрят на бейдж, видят, что я частник, и называют другую цену. В цену для государственных лечебных учреждений производители закладывают часть, предназначенную для откатов.

На Западе система страховой медицины отстраивалась многолетиями, и она не такая, как у нас. Вот ввели систему страхования в России, работодатель платит взносы. А кто платит за пенсионеров, кто платит за детей? Ведь у них нет работодателя. Вы об этом не задумывались? А платит государство, но в минимальном объеме.

— А как за границей выстроена эта система?

— Во многих европейских странах и в Америке люди сами решают, на весь спектр медицинских услуг они покупают страховку или только на поликлиническое обслуживание, или только на стационарное обслуживание, или экстренную помощь. И сумма, которую человек отдает за медицинское страхование, высчитывается из дохода и не облагается налогами. С другой стороны, там нет людей совсем без страховки, минимально застрахованы все граждане.

А у нас в государственных лечебных учреждениях у пациента нет четкого понимания, за что он должен платить, а за что он уже по страховке заплатил.

Почему активно развивается частное здравоохранение? Потому что сегодня людям приходится платить везде. Вот приходит человек в муниципальную поликлинику, ему нужно к специалисту, но запись у того заполнена. Компьютерную запись ввели, люди записались через интернет, по телефону — и не пришли. Врач сидит, никого нет, но ему невыгодно принимать вас бесплатно вне записи, ведь ему не платят за каждого пациента. Хочешь попасть к врачу в удобное для тебя время — иди на платный прием. То же самое и по лабораторному обслуживанию.

С платными услугами в государственных клиниках получается вообще интересно. Государство купило аппарат, государство его установило на своих государственных площадях и платит врачу зарплату. А врач за деньги на этом государственном оборудовании оказывает платные услуги. Но они же не платят за аренду этого оборудования. Всё государственное, а работают в частном порядке. Себестоимость услуги при таком раскладе очень низкая, частные клиники с ней конкурировать не могут.

— Но ведь заявлено, что средства, полученные от платных услуг, идут на повышение заработной платы врачей и развитие медучреждения.

— Очень сложно сказать, куда уходят эти деньги. По идее, да, часть идет на фонд заработной платы, а часть на развитие. Но я лично не слышал, чтобы поликлиники и больницы за счет этих средств больно развивались.

— Опять вернулись к коррупции, неужели это самая большая проблема?

— Нет, я убежден, что самая большая проблема — это кадры, которые в свою очередь очень подвержены коррупции. Сейчас стало модно: поймают рядового врача на взятке в тысячу рублей и кричат по всем каналам, что победили коррупцию в медицине. А надо разобраться, почему врач взял взятку. Я вас уверяю, что ни о какой средней заработной плате рядового врача в 20 тысяч рублей и речи нет. Реальная зарплата гораздо меньше. Есть, конечно, некоторые места, где профессионалы получают и двести тысяч. Но в общей массе доходы врачей очень маленькие. И когда им в провокационном виде предлагают взять эту тысячу рублей, они ее, конечно же, возьмут.

Но это не основополагающий фактор. Раньше у нас серьезно обучали уже работающих врачей, сейчас это делается все меньше и меньше, либо вообще происходит чисто «для галочки». Частные клиники отправляют своих врачей на курсы повышения квалификации и стажировки в столицу, и даже в другие страны.

— Как можно исправить ситуацию?

— Привлекать к обучению молодых специалистов как можно больше настоящих профессионалов. Молодые специалисты должны знать о существовании новейших технологий и уметь работать на новейшем оборудовании. Потому что зачастую на оборудовании, которое куплено за такие большие деньги, просто некому работать.

Если раньше у нас были имена, которые знали все в городе и стране, то сегодня им на смену пришли или очень узкие специалисты, или очень средние.

— Вы педиатр, и у вас в клинике большое педиатрическое отделение. Если пройтись по клинике, заметно, как много у вас маленьких пациентов. Почему так вышло?

— Когда мы открывали клинику, я создал ряд программ по наблюдению здоровья детей от нуля до более взрослого возраста. Сначала у нас работал один педиатр, сейчас их уже восемь, и все они заняты. Родителям проще обратиться в частную клинику, чем подвергаться поборам в бюджетных больницах. Я считаю, что государство должно полностью отказаться от взимания платы за лечение детей. Дети не зарабатывают деньги, они сознательно не подвергают свое здоровье различным вредным факторам. И если дети болеют, то их нужно лечить как можно скорее и совершенно бесплатно. Когда часто видишь в газете или по телевизору, что родители просят собрать деньги на лечение своих детей, это выглядит просто чудовищно. У нас есть высокотехнологичная помощь, неужели государство не может вылечить этих детей?! Или в случае необходимости отправить их в другую страну? Я думаю, что может.

Да, у нас в Саратовской области для лечения детей делается много, открыт новый корпус в областной детской больнице, повсеместно введена предварительная компьютерная запись. Но никто не отдает себе отчет, что у человека в деревне просто не может быть дома компьютера. Нужно как-то по-другому продумывать саму организацию работы.

Или вот ликвидировали фельдшерско-акушерские пункты в селах, теперь беременные наблюдаются в центральных районных больницах. Это тоже перегиб. Когда беременная наблюдается в ФАПе, где врач ее знает с детского возраста, — это одно отношение и одно наблюдение. А когда беременной нужно ехать за 15-20 километров в ЦРБ — это совсем другое. Вот недавно приезжал к нам премьер-министр Дмитрий Медведев. Знаете, что у него попросили в ФАПе? Врачи попросили, чтобы им купили аппарат ЭКГ. Самый приличный аппарат ЭКГ стоит 20 тысяч рублей. Вы представляете? И тут же простаивает многомиллионное оборудование в больших клиниках.

— Если в ФАПе нет аппарата ЭКГ, что говорить о выявлении заболеваний на ранних стадиях. Ведь в том числе и поэтому у нас такая маленькая продолжительность жизни?

— Наше государство выбрало достаточно недальновидный путь развития здравоохранения. Они решили развивать высокотехнологичную помощь, но при этом совершенно разрушили систему профилактики заболеваний. Раньше была всеобщая диспансеризация, сейчас ее со скрипом пытаются вернуть, правда, пока безуспешно.

Раньше это была реальная забота о здоровье населения, потому что государству нужен был каждый гражданин. Сегодня такое впечатление, что граждане государству просто не интересны.

Взять хотя бы сегодняшний статистический учет. Нужно обладать реальными цифрами по различным заболеваниям, чтобы понять, как исправлять ситуацию. У нас статистика ведется, но как… В Саратовской области около 170 частных медицинских учреждений, их уже больше, чем бюджетных. Так вот, для примера, в частную поликлинику приходит сто человек в день. Им ставятся какие-то диагнозы. Значит, эти люди не пришли в бюджетную больницу. Следовательно, показатели заболеваемости уже искажены, потому что с частных клиник никто статистику не требует. Или вот важная проблема — статистика по алкоголизму. Много вы знаете людей, которые обращаются за помощью в бюджетную больницу? Если их пытаются лечить в частных клиниках, то в статистику эти люди не попадают.

— Честно сказать, я не знала о такой стороне статистики.

— Думаю, что об этом не знают многие.

— Значит, все цифры от Минздрава на самом деле могут быть гораздо страшнее?

— Да, об этом мало кто знает и мало кто задумывается. Поэтому можно сказать, что если не начать менять систему, мы приблизимся к очень нехорошим временам.

Саратовское региональное отделение ОПОРЫ РОССИИ по материалам "Газета Недели в Саратове" №36 (215)

Источник: http://opora.ru/news/opora/56639/