Наиболее значимым событием в сфере саморегулирования в 2010 году стало фактическое внедрение данного института в строительстве вместо лицензирования. Оценки последствий этого шага серьезно различаются как в бизнес-сообществе, так и у представителей власти. Руководитель направления Национального института системных исследований проблем предпринимательства Николай Смирнов поделился своей точкой зрения по данному вопросу.

– Николай Валериевич, ни у кого нет сомнения, что реформирование строительной отрасли, стартовавшее в начале года, стало событием, выходящим далеко за ее пределы. Равнодушных практически нет: от пенсионеров до министров каждый имеет свою точку зрения, свое видение. Зачастую даже представители одного и того же предприятия высказывают диаметрально противоположные точки зрения. Так чем же, по Вашему мнению, стало саморегулирование для строительства: спасением или проклятьем?

– С одной стороны, отрасль получила более гибкий с точки зрения адаптации требований инструмент регулирования, в рамках которого предусмотрены механизмы отбора желательных экономических субъектов путем допуска к строительной деятельности, а также возмещения возможного ущерба с помощью компенсационного фонда и страхования ответственности. Теперь важно, чтобы правоприменительная практика заработала на качество, а не на обман, то есть необходимо реальное возмещение ущерба, если таковой будет. В масштабах страны это минимум 10 млрд рублей, а в реальности – гораздо больше. Таким образом, внедрение саморегулирования в строительстве сформировало новый финансовый поток, для стабильности которого необходимо чтобы строительные организации являлись членами СРО.

– Критики новой системы делают особый акцент на том, что даже без учета взносов в компенсационные фонды строительные компании, фактически оплачивая содержание множества новых структур (в виде вступительных, членских взносов и прочих платежей), ничего не получают взамен. Насколько оправданны эти высказывания?

– Для средних и особенно крупных предприятий саморегулирование создало дополнительную возможность скоординировать свою деятельность, при этом не только в части деловой репутации и качества предоставляемых услуг, но и в ценовой, то есть картельной. Так что можно смело прогнозировать дальнейший рост цен, если этому не помешает Федеральная антимонопольная служба. А вот малый бизнес понес потери, так как для него отчисления в компенсационный фонд составляют гораздо большую долю относительно оборота. Несмотря на то, что малые строительные организации представляют наиболее конкурентный слой в строительстве с наименьшими коррупционными оборотами, их потенциал был существенно сокращен. Представляется, что малые предприятия постараются продолжить свою деятельность на каких-то новых контрактных условиях или в тени.

– Дискуссии вокруг саморегулирования в строительстве отнюдь не случайны. От того, какую оценку получат реализованные в этой сфере новации, какие выводы будут сделаны после анализа имеющегося опыта, зависит дальнейшее развитие этого института в нашей стране. Как Вы оцениваете предварительные итоги развития саморегулирования в целом?

– Текущий год стал годом не очень удачной попытки искусственного насаждения саморегулирования сверху, вылившейся в краткосрочном периоде, скорее, в перераспределение административно-финансовых потоков, чем в качественные изменения на рынке. Это во многом пробный год. В следующем можно ожидать распространения саморегулирования в делегированном варианте на прочие сферы, а также надеяться на позитивную практику применения компенсационных механизмов, включая работу компенсационных фондов и механизма страхования ответственности. Пока рынки, привыкшие к жесткому контролю государства, включая лицензирование, и к связанным с ним коррупционным схемам, недостаточно готовы к ответственному саморегулированию. Для этого необходим более долгий период времени под бдительным присмотром антимонопольной службы, которой следует занять наиболее активную позицию по этому вопросу.