Деловой портал Красноярска "Dela.ru"

И виноватых нет, и дело не сделано

— В феврале на портале ДЕЛА.ru в рубрике «Впечатления», отвечая на вопрос «Как губернатору повысить качество жизни людей?», вы сказали о том, что главная, в каком-то смысле, обязанность правительства и администрации — создавать условия для продуктивной работы и развития бизнеса. Тогда и качество жизни повысится. Что вы имели в виду, если развернуть этот тезис?

— Мы сейчас в основном все надеемся на то, что страна будет торговать полезными ископаемыми, и на эти деньги мы будем жить. Это такая иждивенческая позиция, но это ведь не может долго продолжаться. Ресурсы углеводородные конечны, а когда у нас совсем своего не будет, никакого производства, в итоге нам и за нефть столько денег платить не станут, они же будут понимать, что за продукты, за хлеб мы все равно будем нефть отдавать. Мы заложники. Так называемая экономическая, продовольственная безопасность будет подорвана.

— Это в масштабах России, а вот если говорит о крае…
Что может сделать наша администрация?

— Вот смотрите, у нас много говорят про содействие, про предпринимательство, но говорят-то много, а вот делают меньше. Даже если вернуться в доперестроечный период, сколько было в крае производств, сколько предприятий работало? А что сейчас?
Мне приходится встречаться с руководителями предприятий, работающих производств очень мало. Поэтому говорить, что от края ничего не зависит, от правительства — это неправильно. Во-первых, большая тема — это протежирование своих производителей. Зачем нам покупать где-то?

— В других регионах, на других рынках?

— Надо покупать на своем. Если брать в масштабе, допустим, любого государства, каждое государство защищает своего производителя. Таможенные сборы и прочее. Почему мы это не можем сделать в крае?

— Такой региональный изоляционизм не приведет к развалу?

— Отстаивать свои позиции надо в рамках закона. Я же не говорю о том, что нужно не пускать кого-то, вагоны арестовывать, еще как-то. Повторю, в рамках закона.
Ну и помогать местным производителям, а то, смешно сказать, я всю жизнь прожил в Красноярске, проработал, но не могу около своего офиса вывеску на пустом месте поставить. Оказывается, все это так сложно, ходил уже к главе района, пытался попасть к начальнику…

— В каком месте вывеску поставить?

— А вот прямо около ювелирного дома «Ремикс», на Перенсона. Есть пустое место, хотелось поставить маленькую вывеску, указатель. Нет, это оказывается не положено.

— А как аргументируют?

— Аргументируют тем, что нужно выходить на конкурс, подавать заявки, все будет рассматриваться, конкуренты будут, компании, которые занимаются рекламой, будут тоже участвовать, ну и заговорили, заболтали так, что даже и не знаешь с какого края подойти.
Мы — местные производители, почему бы нас хотя бы чуть-чуть не поддержать? Почему не пропиарить нас, сказать, да, в Красноярске хорошее предприятие работает, давайте будем смотреть на его работу. Нет, это нельзя.

— Ну а почему? По идее, с каждым же говоришь в администрации, вроде все переживают…

— Все переживают, и никто не переживает. А почему-то по результату получается отсутствие этой заботы. Попытался я пробиться к начальнику управления, который рекламой в городе командует. Мне его секретарь говорит, что не может соединить. Я начал возмущаться, а она отвечает: «Вы еще скажите, что это вы нам зарплату платите». Даже секретарь так разговаривает с генеральным директором компании.

— В каком-то смысле платим.

— Не в каком-то, а в прямом! За налоги содержатся. И таких примеров очень много.

— Почему так получается, в отдельности с каждым человеком говоришь, хоть в районной, хоть в городской, хоть в краевой администрации, каждый вроде за страну переживает, хочет, чтоб было лучше. А потом такие странные действия, часто даже отсутствие здравого смысла.

— Может я уже совсем древний по возрасту.

— А сколько вам?

— Мне уже 60 в этом году будет.

— Ну, какая это древность…

— Я к тому, что раньше хоть можно было пойти в райком КПСС что-то кому-то высказать. Допустим, тебе совсем плохо. Пришел в райком, там, если ты не прав, сказали — иди отсюда, а если прав, то начинали поддерживать. А сейчас приходишь и какая-то мутная стена впереди, вата. И вроде виноватых нет, и дело не сделаешь. Разговаривать не с кем, всем ничего нельзя почему-то. И тебя все вроде понимают, но ничего не получается.

— А в чем причина, по вашему мнению?
Кто-то говорит, что это наш народ не способен к самоорганизации.
Кто-то — о том, что власть коррумпированная и так далее.
В чем причина отсутствия здравого смысла и доброй воли у нас?
Страна ведь богатая, правда? И ресурсами, и людьми, и территорией…

— Потому что у того, кто стоит у руля, нет политической воли, нет желания развить свое производство.

— Не знаю, неужели не понимают?

— Скорее всего, нет желания, больше живут сиюминутными интересами — что-то продали, деньги получили, все.

В производство особо никто и не лезет

— Судя по всему, вы очень жесткий руководитель, который во все вникает сам, все курирует. В «Сетевизоре» вы сказали, что даже на ваш сайт вы заходите каждый день и всех строите.

— Когда корабль плывет, должен командовать один капитан. Я понимаю, что такое демократия, надо выслушать всех, но все равно должна выполняться чья-то одна воля. Того, кто заинтересован. Допустим, идем в гору, если будут командовать три человека, всегда найдется альтернатива, можно так пойти, а можно этак, сегодня послушаем одного, завтра второй говорит: «Нет, мы, наверное, тут не пройдем, давайте возвращаться». Так можно ходить до посинения.

— Вы сейчас говорите о том, что лучше придерживаться какой-то четкой стратегии и путь движения должен быть один?

— Он должен быть обозначен, а все, что ему мешает, необходимо преодолевать.
Нам, к примеру, надо развивать производство, а у нас есть какой-то закон, который вроде справедливость поддерживает, но полностью отметает возможность развития производства.

Я не могу дословно воспроизвести, как говорил Петр Первый, что надо не все делать по инструкции, а еще сообразно с необходимостью. Потому что все написать невозможно, а для того и люди есть, чтобы они видели главную цель, а остальное уже привязывали к этой цели.

У нас в большинстве законов написано в преамбуле правильно, и вроде понятно, что надо идти сюда, а начинаешь соблюдать большинство пунктов, и уже надо идти в обратную сторону.

— Ваш бизнес сильно зависти от дополнительных специальных законов, все-таки золото, драгоценные металлы, это же особая статья еще с советских времен?

— Очень зависит. Сейчас не только нам, а всем предпринимателям, прежде чем что-то сделать полезное, надо 10 раз обдумать и посмотреть, а как это будет с точки зрения налогов, учета. И иногда приходиться даже что-то хорошее не делать, отказываться, потому что будет все это не так истолковано.

— Сейчас на вашем рынке у местных производителей какая доля осталась?

— У местных очень маленькая доля. Мы, допустим, в своих магазинах 25% продаем своей продукции, 75% — чужой. Когда начался кризис, мы немножко свою долю увеличили, и за счет этого нам удалось избежать сокращения производства.
Стали меньше брать чужого и начали активно модели новые делать, у нас где-то до 40% доходило своих изделий, правда, это только в одном магазине.

— Сколько у вас магазинов?

— 6 отделов.

— Что в вашем ювелирном доме является локомотивом, производство?

— Вообще, деньги зарабатывает больше все же не производство. Больше опт, розница, потом уже производство.

— А гордость за что, к чему душа больше лежит, к производству, наверное?

— Просто мы настолько давно им занимаемся, что жалко уже бросать.

— Есть перспектива у региональных ювелирных производителей, как вам кажется? Или все-таки федералы, в конце концов, всех сжуют?

— Нет, дело в том, что в производство-то тоже сильно никто не лезет. И на федеральном уровне производств особо больших тоже нет. Есть Москва, Кострома, Санкт-Петербург, Екатеринбург и, хотя у нас не очень большое производство, среднее, но мы тоже на российском рынке котируемся неплохо. Сейчас производством заниматься очень утомительно, многие стараются привести из-за рубежа изделия. Меньше проблем, привезли, продали и все. Ко мне тут даже один человек как-то подошел: «Дайте потрогать российского производителя».

— Золотого российского производителя!
Вы, когда назвались «Ремикс» и в подстрочнике «ювелирный дом», почему именно так решили себя позиционировать? Ведь в словосочетании «ювелирный дом» есть такое ощуще­ние некой семейной традиции, столетней истории. Вы изначально чем руководст­вовались?

— Ювелирным домом мы назвались не так давно, когда сделали, собственно, сам дом, на Перенсона. А так у нас есть ювелирная фабрика «Ремикс», торговый дом «Ремикс», ювелирный дом «Ремикс», охранное предприятие «Ремикс».

— У вас свое охранное предприятие?

— Да.

— А семья вся включена в ваш бизнес?

— Нет. У меня старший сын работает, младший еще только окончил ВУЗ.

— Какой?

— Плехановскую академию в Москве. Менеджмент, магистр теперь уже.

— Поедет в Сибирь или нет?

— Поедет. Сейчас решается вопрос — заберут в армию или нет. Буквально на днях все решится.

— Никого не подключали, чтобы не забрали?

— Нет, не подключал. Я решил принципиально не подключаться. Думаю, что сейчас служить всего год, не так много. Я служил, лично мне армия очень много дала.

— Что дала?

— Знание жизни, руководить в армии начал. У меня так получилось, что призвали в учебку, полгода учились 25 человек, мы даже не знали свою дальнейшую судьбу, все получили младшего сержанта, а мне дали почему-то сержанта, как-то выделили из этой компании. Потом нас перевели в Новосибирск, полтора года еще учили, и мы вышли офицерами запаса шифровальной службы. В то время не хватало офицеров запаса шифровальной службы, и армия решила, что надо готовить.

— По сути, вы готовились к состоянию запаса?

— Да. И получилось так, что полгода отслужили мы с ребятами вместе, а потом меня над ними поставили замкомвзвода. И когда командир взвода уходил домой, мне приходилось со своей оравой управляться. Был всегда между огнем и наковальней, вроде и друзья все, однако надо сделать так, чтобы меня не сняли, другого поставят — будет плохо. И я за полтора года прошел такую школу управления…

— Я тоже в армии служил. Последние полгода, наверное, лишние были, но первые полгода-год, они полезны просто для того, чтобы понять — какая бывает жизнь на самом деле. Вы за сына переживаете, если вдруг пойдет?

— Ну, а как же? Я только жене говорю: «Ты сильно не переживай, во-первых, он уже довольно взрослый, не 19, уже 22. Во-вторых, прописка-то московская, где-то под Москвой обычно все служат, тоже не так страшно».

Кто знает и умеет, тот делает

— В интервью одному деловому изданию вы сказали, что книги по маркетингу для вас не указ, и что вы до всего доходите сами. Вы чем руководствуетесь, когда принимаете какие-то решения?

— Я не помню, чтобы так говорил. Книги читаю, и по маркетингу читаю, и по управлению читаю, сейчас, может, немножко меньше уже. А вообще всю жизнь читал управленческие книги, и мне это нравится, начинают мозги работают сразу и решаются вопросы.

Но всегда надо соображать самому, книга-то книгой, ее люди пишут. Один может делать, а другой может писать. Меня посади, я не напишу, я могу рассказывать долго. Как мне один мой преподаватель говорил давно: «Кто знает и умеет, тот делает сам, кто знает, но не умеет, тот учит других, а кто не знает и не умеет, тот руководит».

— А часто ошибались, принимая решения?

— Наверное, да, бывало. Может и часто, но я помню, как Ленин говорил, если руководитель только 51% решений принимает правильно, но все своевременно — уже успех обеспечен.

— Кризис заставил быстрее действовать?

— Конечно. До него уже казалось, что вроде как вышли на хорошую дорогу, а сейчас сомнительно. Сейчас мы на упрощенке работаем в производстве, с нового года добавляется социальный налог, а потом еще больше, и я даже не знаю как с произ­водством у нас будет. Для торговли это менее ощутимо, потому что доля зарплаты не высокая, а в производстве зарплата — 50%, у нас же весь труд почти ручной.

— Вы в каком-то смысле понимаете, что как бы дорого сердцу производство не было, может случиться, что придется с ним что-то делать?

— Может быть. Потому что сколько тянуть? Можно и не вытянуть. В Красноярске одно ювелирное производство в кризис закрылось. Серьезные люди, занимались цветами, потом лет 7 назад пришли в ювелирный бизнес.
Сделали нормальное производство, неплохо работало все, но начался кризис, и они его закрыли, говорят:
«Мы видим, что надо делать, знаем, как надо делать, и понимаем все трудности. Эти деньги на цветах лучше зара­ботаем». Быстро решение принимают, а я уже так не могу.

Мы сейчас решили, что тоже сильно развиваться не будем, замрем на какой-то точке и будем поджиматься в затратах, чтобы выйти на какую-то рентабельность после того как налог добавится. Потому что если сейчас добавить его, то это сразу будет минус.

— Вы в городе кого конкурентами себе ощущаете?

— Для производства конкурентов мы не ощущаем, потому что рынок большой, у нас оптовики покупают близлежащие: Кемерово, Иркутск, Новосибирск, Хакассия, Тува. Все они к нам едут, покупают у нас здесь изделия, поэтому для производства проблемы сбыта нет. Вот в рознице в Красноярске борьба. Возьмите, к примеру, «Торговый центр», стоит 8 разных отделов. «Дом быта» — еще больше, на одном месте все 9.

— А если «Планету» ту же взять?

— В «Планету» мы не встаем, там очень дорогая аренда, московская, она практически в 2 раза дороже.

— Зато самое проточное место.

— Там есть отчаянные люди, они стоят, но не радуются.

— Только «Планета» из всех ТРК, насколько я слышал, не снижала ставки аренды в кризис, а потом даже подняла.

— Не отобьется там, мы считали, смотрели, не отобьется. Я на нее поглядываю, но это сложно.

— Вы чувствуете себя представителем Красноярска, когда говорите, что в России «Ремикс» — уже известное имя, известное производство?
Что для вас мера успеха, то, что вы вышли уже за Красноярск, даже в Москве вас знают — это показатель? Или количество денег заработанных?

— Количеством денег уже не меряю. Потому что понимаешь, что много их не надо, Рокфеллером я все равно не буду, и потом у меня нет таких больших потребностей, чтобы много куда-то их тратить. Как жил, так и живу, средне.

— Вас, в общем, почти все устраивает?

— Меня только не устраивают условия работы. Но это опять к вопросу о законах, о влас­ти. Я же прошу не только для себя, прошу за свой коллектив, для людей наших, мы же здесь налоги платим.

Владимир ПЕРЕКОТИЙ
ДЕЛА.ru