14 апреля в Госдуму поступил Правительственный закон о микрофинансировании. Напомним, что летом минувшего года был принят закон о кредитной кооперации. Теперь пришла очередь закона о микрофинансовой деятельности и микрофинансовых организациях. Этот закон вводит понятие микрозайма (это заем до 1 млн руб., их могут выдавать как специализированные микрофинансовые организации, так и банки и кредитные кооперативы). Закон также вводит порядок осуществления государственного мониторинга, государственной поддержки МФО и защиты прав потребителей в этой сфере.
С просьбой рассказать о том, что такое российский рынок микрофинансирования сегодня, мы обратились к Михаилу Мамуте, Президенту Российского Микрофинансового Центра и НАУМИР.

- Михаил Валерьевич, до сих пор речь шла о том, что микрофинансирование у нас в стране не слишком развито. А сейчас уже речь идет о принятии федерального закона. Что произошло? Резкий скачок?

- На самом деле, сказать, что микрофинансирование у нас не очень развито, будет не совсем правильно. Просто все идет своим чередом. Любой рынок проходит в своем развитии несколько стадий, а микрофинансирование – очень молодой рынок – ему в России всего 10 лет.
Понятно, что банковский рынок, имеющий многовековую историю, прежде чем стать тем, что мы видим сейчас, прошел длинный путь развития. И ожидать, что мы за 10 лет достигнем каких-то космических высот, было бы просто несерьезно.
К тому же рынок микрофинансирования тесно связан с несколькими другими экономическими факторами. Первый из них – уровень развития малого предпринимательства. Ведь понятно, что основной клиент микрофинансирования – это начинающий предприниматель. А практика показывает, что одних только денег для успешного открытия бизнеса мало. Есть также много не менее важных моментов административного плана, сложностей инфраструктурного характера и так далее. То есть деньги важны, но это еще не все.
Поэтому наш рынок прошел на сегодняшний момент тот путь, который он мог пройти, и оказался на том этапе развития, которого он должен был достичь. Пора двигаться дальше, в этом и состоит задача законопроекта о микрофинансирования. В ходе развития сформировалось несколько составляющих российского рынка микрофинансирования: изначально появившись в секторе некоммерческих организаций, он распространился затем на кредитные кооперативы, частные коммерческие МФО инвестиционной природы, а также в последнее время и банки.

- Да. Раньше большинство банков просто в упор не хотели видеть тех, кому были нужны микрокредиты.

- Да, мы считаем нынешнее положение существенным достижением, хотя у банков остаются некоторые ограничения в этом сегменте. Даже самые продвинутые из них не кредитуют предпринимателей со стажем меньше полугода и ниже определенного уровня дохода. То есть, сумму в 100 000 рублей на развитие бизнеса банки не очень любят выдавать, поскольку для них это не вполне рентабельно.
Тем не менее, эту нишу (а микрофинансирование – это тоже ниша с разными диапазонами потребностей, простирающаяся от нескольких тысяч до миллиона рублей, так что разброс приличный), в верхнем ее сегменте, уже существующих клиентов банки освоили неплохо.
Мы это считаем и своей определенной заслугой, поскольку, в первую очередь, основные достижения здесь демонстрируют наши ключевые банки-партнеры: ВТБ-24, Национальный банк ТРАСТ и другие (я назвал лишь наиболее крупные федеральные банки). В прошлом году была разработана и специальная программа по микрофинансированию Внешэкономбанка - Российского банка развития. Все это, конечно, тоже явилось некими системными этапами, которые на данный момент достигнуты.

- Насколько я понимаю, микрофинансирование наиболее удобно для небольших банков.

- Это тоже не во всем правильное мнение. Просто обычно считается, что основной клиент небольших региональных банков – это как раз малый бизнес, более того – микробизнес. А крупные банки заинтересованы в крупных корпоративных сделках. Это, конечно, тоже правда, но не вся правда.
Разумеется, только крупные банки могут себе позволить финансировать крупные сделки. Но вряд ли будет по- настоящему успешен тот крупный банк, который занимается только корпоративными клиентами. Ведь это означает избыточную концентрацию рисков в одном клиентском сегменте. Поэтому у серьезных банков давно уже все диверсифицировано: и мелкий бизнес, и крупный, и средний, и потребкредиты. Другое дело, что для небольших банков иногда кроме малого бизнеса и потребительского кредитования просто нет иных заемщиков.
Но тема малых банков – совершенно отдельная тема. Лично мое мнение, что малые банки могли бы делать куда больше, если бы им дали для этого возможности. Пока у нас малые банки по степени своего регулирования, к сожалению, ничем не отличаются от крупных. И такое регулирование слишком сложное для того, чтобы в таких условиях они могли развиваться.
Во многих странах мира есть специальные правила регулирования для небольших банков. Оно упрощенное, оно основано на понимании, что здесь ниже риски. И поэтому на уровнях муниципалитетов эти банки действуют очень активно. Часто даже более агрессивно и успешно, чем крупные банки.
Но это мы несколько отвлеклись от темы.

- Что ж, давайте к ней вернемся.

- Так вот, возвращаясь к тому, с чего мы начали. В конечном итоге, мы подошли к тому рубежу, когда можно считать, что период первоначального становления микрофинансирования в России завершился. Сложилась определенная институциональная структура, модель и участники.
И я хочу сказать, что за 10 лет в этой сфере пройден достаточно большой путь. Всего десять лет назад, например, кредитные кооперативы – это были проекты энтузиастов, которых можно было легко пересчитать.
Но в последние годы кооперативное движение стало развиваться настолько быстро, что даже перешло некую грань равновесия, что привело к определенным перекосам в развитии этого рынка. Что я имею в виду? В отсутствие до прошлого года специального финансового регулирования и надзора, кредитные кооперативы были наделены правом привлекать денежные средства своих пайщиков – физических лиц. Увы, нашлось довольно много людей, которые захотели воспользоваться замечательными возможностями сбора легких денег. При этом они пользуются неистребимой тягой наших людей к быстрой и ничем не обусловленной наживе. Сколько уже у нас было пирамид?

- Много.

- А люди, я бы сказал, очень странно на всем этом учатся. Все знают, что такое пирамида. Все знают, что они в итоге падают. Но выводы из этого делаются такие: надо просто первым туда входить и через полгода первыми выходить. И тогда ты будешь в плюсе. А вот вывода, что не надо принимать в этом участия, большинство не делает. И пока эта психология «ничего не делая, заработать много денег» не изменится, мы пирамиды не победим.

- Безусловно.

- В том числе были и пирамидки (к счастью, довольно мелкие в сравнении с коммерческими гигантами, такими как МММ или Хопер - Инвест) , существующие под эгидой кредитных кооперативов. Они не успели сильно развиться, поскольку мы вовремя инициировали принятие федерального закона «О кредитной кооперации» и введение на этом рынке надзора и саморегулирования, но определенное количество структур, которые я назвал бы пирамидоподобными, успело появиться.

И здесь нужно сразу оговориться: мы не считаем это дефектом кредитной кооперации как системы. Мы считаем это дефектом того регулирования кредитной кооперации, которое существовало до недавнего времени.
Все знают, что люди в массе своей падки на обещания быстрого богатства. А поэтому вся деятельность, что связано с привлечением и управлением денежными средствами неквалифицированных физических лиц, должна регулироваться достаточно понятным и надежным образом.
И вот в 2009-м году был принят федеральный закон «О кредитной кооперации» (это мы относим к значительным достижениям в обеспечении развитии рынка). И благодаря этому закону ситуация на рынке сейчас меняется быстро и кардинально. Закон вводит и регулирование, и саморегулирование кредитных кооперативов, и нормативы, и ответственность. Так что мы считаем, что теперь у кредитной кооперации очень неплохие перспективы, поскольку для малых городов, для села, для поселков городского типа этот механизм более экономически выгоден и привлекателен, чем даже создание там маленьких банков.
Наконец, есть третья группа участников рынка – это коммерческие и некоммерческие микрофинансовые организации. О них можно сразу сказать, что они распадаются на две подгруппы. Коммерческие организации – это инвестиционные структуры, работающие на частных деньгах. Они ведут на этом рынке предпринимательскую политику: устанавливают достаточно высокие проценты, поскольку им самим надо получать доходность на инвестиции своих акционеров. Но при этом они вполне успешно находят свою нишу и своего потребителя. Ведь, как показывает многолетняя мировая практика, в микробизнесе проценты – далеко не самое важное. Намного важнее доступность, простота получения денег, их оформление и постоянство доступа.
Есть вторая подгруппа – некоммерческие микрофинансовые организации. Для них главное – социальная цель, а уже потом бизнес. К этой группе относятся фонды поддержки предпринимательства в регионах и другие программы, которые сегодня в России субсидируются государством. Я специально сказал, что это в России, поскольку в мире в этом сегменте работает очень много частных благотворительных денег.

- У нас с частной благотворительностью проблемы.

- Да, благотворительность у нас еще не достигла такого уровня развития. Есть отдельные программы, финансируемые частными корпорациями и даже частными лицами на принципах социального бизнеса. Но основной игрок здесь – это государство, и общий объем государственных средств, вкладываемых в микрофинансирование, достиг примерно трех миллиардов рублей. Причем львиная доля этих средств была вложена в прошлом году, так как микрофинансирование справедливо является одним из антикризисных приоритетов как мера, направленная на борьбу с безработицей через самозанятость.

Вот такая картина рынка.

Продолжение следует.

Беседовал Владимир Володин