- Евгений, мы говорили о том, что экономике нужны молодые специалисты, которых компании и предприятия не могут найти. Но у этой проблемы есть и оборотная сторона: наши работодатели не хотят заниматься обучением кадров, хотят получить готового специалиста, кем-то уже полностью обученного всему вообще.
- Ну, у нас в стране вообще всегда хотят получить что-то готовое. Хотя я не стал бы так уж обвинять предпринимателей в том, что они не хотят учить. Любой предприниматель хочет получить что-то дешевле, но такого же качества. Если он знает, что нужного специалиста на рынке нет, он будет вкладываться в его подготовку. Но скажем честно: современный уровень подготовки выпускников и вузов, и ПТУ, и колледжей, в которые переименованы у нас техникумы, не соответствует уровню современного развития как производства, так и управления.
- Так что же, надо, как когда-то советовал Михаил Жванецкий, начать с консерватории?
- Надо бы. Но, поскольку мы говорим все же о конкретном проекте, над которым работает наш институт, то я сразу замечу: мы не собираемся написать программу кардинальных социально-экономических преобразований в стране. У нас совсем другие задачи. Наша задача – диверсификация, это – те меры, которые в сложившейся ситуации могут быть приняты для развития несырьевого сектора экономики.
- Как я понимаю, среди этих мер должны быть: устранение налогового террора, изменение отношения государства к бизнесу и, безусловно, финансовые вложения в те сектора экономики, которые для проведения диверсификации необходимо развивать в первую очередь.
- Я бы сказал так: в первую очередь, это – развитие базовых правил игры – реализация ряда масштабных реформ, в том числе в налоговом секторе. Налоговые отношения надо упрощать, надо совершенствовать налоговое администрирование. Нужно реформировать отношения, связанные с правами собственности, с предоставлением земельных участков для инвестиционно-строительных проектов. Необходима реформа технического регулирования, которая последние пять лет практически стоит на месте.
Следующий момент – совершенствование кредитно-денежной политики: ориентация Центрального Банка не только на сдерживание инфляции и финансовую стабильность, но и на экономический рост, на то, чтобы экономика была обеспечена «длинными» деньгами, а валютный курс был удобен для отечественных производителей и экспортеров, а не для импортеров.
Мы считаем, что необходимо более системно подходить к защите внутреннего рынка, использовать меры нетарифной защиты. Нельзя пользоваться одним лишь повышением пошлин, есть ведь еще квотирование, проведение антидемпинговых расследований, введение санкций к недобросовестным импортерам и так далее. Это – более сложные механизмы, но они используются во всем мире гораздо активнее, чем тарифное регулирование.
И очень важный сегмент – развитие и повышение эффективности институтов развития, таких, как Банк развития, ОАО «Российская венчурная компания», Фонд содействия развитию малых форм предприятий в научно-технической сфере, корпорация «Роснано». То есть речь идет о тех государственных или созданных на государственные деньги организациях, которые призваны ликвидировать такие провалы, как, допустим, отсутствие венчурного финансирования, отсутствие финансирования долгосрочных инфраструктурных проектов.
- Нам много лет объясняли известные наши экономисты, что в экономику вмешиваться нельзя, а все расставит на свои места мощная невидимая рука рынка. Теперь выясняется, что рука у нашего рынка какая-то не та (то ли не столь мощная, то ли слишком видимая), и нужно что-то подправлять, а что-то и поддерживать.
До сих пор мы знали, что вмешательство государства в экономику – это дело ЮКОСа, повышение пошлин на иномарки и ряд иных достаточно странных вещей.
- Без вмешательства государства в наших сегодняшних условиях, на мой взгляд, к сожалению, уже не обойтись. Но это должно быть вмешательство не в конкурентную среду, где предприятия обязаны честно конкурировать друг с другом. Государство должно вмешиваться в те сектора, где без этого мы никакого развития не увидим. И вмешательство государства должно в большей степени ограничиться созданием благоприятных правил игры, которые будут стимулировать развитие несырьевого сектора, причем вне зависимости от того, какие это предприятия: старые, новые, растущие, в какой конкретной области работают.
Если поступать именно так, наш рынок позволит нам создать нормальную экономику. Наш рынок может выдержать еще одну экономику такого же размера. Только надо все грамотно настроить с прицелом как на внутренний рынок, так и на внешний, чего у нас не происходит.
- Я готов поверить, что наш рынок вынесет еще одну такую же экономику. Только где же ее взять?
- Я не думаю, что эта экономика создастся инвестированием средств такого же порядка. Зная неэффективность расходования у нас бюджетных средств, можно сразу сказать, что прямое расходование денег адекватных нашим потребностям ни к чему не приведет. Необходимо создание условий для развития этих секторов, привлечения туда частных инвестиций и точечное государственное финансирование на первых порах в тех перспективных секторах, где сейчас по тем или иным причинам отсутствует частный капитал. При этом простое повышение объемов финансирования тех или иных институтов просто так не даст требуемой отдачи. Многие институты по результатам нашей оценки показали, что никакого влияние на фактическое развитие они не оказывают, и их самих надо серьезным образом развивать. То есть требуется «перенастройка», изменение порядка работы институтов, а, возможно, и отказ от них как инструментов устранения провалов рынка.
- Что это за институты?
- Например, сложно говорить, что особые экономические зоны становятся значимыми институтами развития как высокотехнологичных секторов, так и тех производств, ради которых они создавались.
- Я честно скажу: по прочтении целого ряда статей о свободных экономических зонах у меня сложилось впечатление, что это – черные дыры, поглощающие финансовые ресурсы. И там очень удобно воровать.
- К сожалению, этого тоже нельзя исключать.
- Первой свободной экономической зоной в этом понимании был легендарный остров Тортуга, когда там существовало пиратское государство.
- Ну, может быть, и так.
С другой стороны, можно взять, например, поддержку экспорта. У нас около 50-ти предприятий пользуются доступом к финансовой поддержке экспорта. В США таких предприятий более двух тысяч.
- А в Европе это, по-моему, все сельхозпроизводители.
- Что касается европейских сельхозпроизводителей, то тут задействована целая группа инструментов, выдавливающая товары на экспорт. У нас же не создано вообще ни одного инструмента, который хот что-нибудь выпихивал бы из страны.
- Не согласен: мы очень хорошо выпихиваем из страны обладателей хороших мозгов и академических знаний.
- Ну, об этом мы не будем сейчас говорить. Скажем о другом явлении: у нас НДС экспортерам возмещается в течение полутора лет. Получается, что предприятиям обрабатывающей промышленности нет смысла рваться в экспортеры: на это время их деньги – 18% от стоимости товара повисают у государства. Они вынуждено кредитуют государство на полтора года значительной частью своей экспортной выручки, не получая за это никаких процентов.
А у обрабатывающих предприятий рентабельность не столь высока, и она после такого замораживания средств начинает стремиться к нулю.
- Но почему это происходит? Полтора года – безумный срок.
- Процедура такая. Сначала 180 дней дается предприятиям, чтобы собрать бумаги. Это – не одна бумага, показывающая, что товар выехал за пределы страны. Это – куча бумаг, получение которых зависит не только от предприятий, но и от их контрагентов. Зачем они все нужны, не очень понятно. Возможно, по ним проводятся проверки, чтобы не допустить «серого» экспорта, мошеннических схем и так далее, но эту информацию никто не раскрывает и не отчитывается, как поступают с теми или иными бумагами.
- Простите, но достаточно широко известны случаи возвращения НДС за непроданный товар, а «серый» экспорт просто цветет.
- Я тоже не очень это понимаю, поскольку собирание большого количества бумаг – не инструмент контроля правомерности экспорта. Если товар пересек границу, значит, надо возвращать НДС. Основание – факт пересечения границы именно этим товаром, именно в этом количестве, именно указанной стоимости. Этого достаточно. И это надо подтверждать и проверять.
А у нас 180 дней – сбор документов, 180 дней идет проверка, плюс разница в сроках подачи документов – вот и получается полтора года. Если же приходится судиться, то срок увеличивается в разы.
Думаю, что использование государством этих средств – основной мотив такого порядка возмещения НДС.
- Хорошо. Мы поговорили об одном виде препятствования нормальной предпринимательской деятельности. Но есть и другие, например, вмешательство в нее государственных органов, причем не на высшем, а на среднем и низшем уровне. Например, сотрудники московских контролирующих органов стремятся проверять небольшие компании, хотя на это существует официальный запрет мэра столицы.
Какие законы и распоряжения не издают федеральные и региональные власти, чиновники хотят получить с предпринимателей себе масла на хлеб.
- Если говорить с точки зрения составления нашей программы, то там не стоит писать о необходимости пресечения подобных действий: это – задача совсем других структур.
К сожалению, у нас вся экономика построена так, что она не может существовать без общения с органами власти. У нас считается, что нужно контролировать все и вся, иначе предприниматели и другие рядовые граждане будут делать что-то не то, что нужно тем же чиновникам (не стране, а именно чиновникам) и не так. При этом чиновники считают, что действуют от имени страны, хотя, на самом деле, - от имени самих себя и своего кармана. Отсюда и чиновничий террор по отношению к предпринимателям: кто-то решает, что так будет лучше. А почему он так решил, никто не узнает - он ни перед кем не отчитывается.
- Что же делать?
- Я думаю, надо предложить некий новый взгляд и некую вариантность. Не единую стратегию поведения, не зависящую от внешних факторов, а стратегию, которая может корректироваться в зависимости от складывающейся ситуации, подстраиваться под нее. Это – одна из основных наших задач.
Беседовал Владимир Володин