1 декабря 2009 года российское правительство постановлением № 982 утвердило перечень продукции, подлежащей обязательной сертификации, и перечень продукции, подтверждение соответствия которой осуществляется декларированием. Согласно постановлению, с 15 февраля этого года пищевая и парфюмерная продукция обязательной сертификации подлежать не будет.

Эксперты Национального института системных исследований проблем предпринимательства (НИСИПП) ответили на вопрос: «Какие могут быть последствия этого решения: 1. для производителей (продавцов), 2. для потребителей?»

Буев Владимир Викторович, вице-президент НИСИПП:

Существующая до сих пор система обязательной сертификации никогда не решала проблем качества и безопасности ни продуктов питания, ни парфюмерии. Даже не поддерживающие реформу технического регулирования эксперты вынуждены признавать, что уровень фальсификации различных групп пищевых продуктов составляет от 30 до 60% и выше (до 90% для БАД).

Вывод о неэффективности обязательной сертификации в России относится не только к пищевке и парфюмерии, а практически ко всем группам товаров. Попросту говоря, для продавца, если он недобросовестный, никогда не составляло труда такой сертификат купить или подделать. Система контроля за оборотом якобы сертифицированной продукции тоже всегда была закоррумпирована и не выполняла своих функций. Между тем совокупные издержки только в одной системе обязательной сертификации ГОСТ Р для бизнеса составляют от 50 до 85 млрд. рублей в год (эти расходные величины не устает подчеркивать Сергей Мигин, один из лучших российских экспертов в области технического регулирования). Да, это система самая крупная, но таких систем в России – около двух десятков. Этот груз непроизводительных расходов, разумеется, всегда включался в цену товара, от чего в конечном итоге терял потребитель. Как говорится, тяжким бременем ложится…

Отмена обязательной сертификации на эти группы товаров не отменяет обязательное подтверждение соответствия. Только теперь эта обязательность будет не в форме сертификата, а в форме декларации. Разница лишь в том, что декларирование соответствия может осуществляться без участия органа по сертификации на основании собственных доказательств (а может и с участием органа по сертификации). Обязательная же сертификация такого выбора не дает: производитель обязан заключать договор с органом по сертификации. Понятно, от чего так всполошились «сертификаторы»? Был административный (монопольный или олигопольный) «рынок» без выбора, а теперь вдруг на нем стали слабо мерцать признаки конкуренции (почти «мерцающая пассионарность»). Как тут не запаниковать?

Сразу бонусы от замены сертификации другой обязательной формой подтверждения соответствия потребители почувствуют вряд ли: у нас не принято снижать цены, даже если себестоимость товара снижается. Но вот отдаленная (и возможно чисто гипотетическая) перспектива и для производителя и для потребителя может быть заманчивой. Во-первых, снижение если и не запретительно высоких, но уж точно избыточных издержек присутствия бизнеса на рынке понижает и барьер входа на него для новых игроков, что априори создает условия для повышения уровня конкуренции (как ценовой, так и неценовой). Во-вторых, высвободившиеся средства действующий бизнес направит или в развитие собственного бизнеса/инвестиции (знак плюс в этом случае вряд ли кто-то оспорит), или в личное потребление, что в принципе тоже неплохо, если потребление происходит на внутреннем рынке (потребление одного – источник инвестиций для другого). Любое потребление – это или рост старых или создание новых рынков, на продукцию которых есть реальный платежеспособный спрос. А в этом случае гражданин выигрывает уже не как потребитель, а как работник.

Ослабление регуляторного воздействия государства должно компенсироваться усилением ответственности бизнеса перед обществом.…

Литвак Александр Геннадьевич, руководитель направления НИСИПП:

Иногда высказывается предположение, что благодаря упразднению обязательной сертификации продукции произойдет снижение цен. У меня вызывает сильное сомнение возможность такого снижения (пусть и незначительного), поскольку даже в случае экономии на административных издержках предприниматель вряд ли направит высвобожденные ресурсы на изменение ценовой политики.

Я также не думаю, что повысится риск для потребителей, поскольку действовавшая до этого система обязательной сертификации и так не обеспечивала ее безопасность: в настоящий момент даже по официальным данным Роспотребнадзора, около 50 процентов товаров не соответствуют нормам безопасности и качества.

Кроме того, вызывает сомнение точка зрения о том, что повысится контроль качества продукции членов СРО.

Мигин Сергей Владимирович, заместитель генерального директора НИСИПП:

Дискуссия о замене обязательной сертификации декларированием соответствия не нова, и многие тезисы как сторонников, так и противников этой инициативы, кажется, уже успели стать общими местами. Чтобы не повторяться, отошлю интересующихся к [1] и [2], где приведен достаточно детальный разбор аргументов, которые, собственно, и легли в основу правительственного решения.

Заметим, что останавливаться на достигнутом соотношении декларирования и сертификации – 54% на 46% – ни в коем случае нельзя.

Эту работу следует последовательно продолжать, уже в текущем году доведя долю продукции, на которую оформляется декларация, минимум до 75%.

Если говорить собственно о пищевой и парфюмерной продукции, то с принятием этого давно назревшего решения на свет вылезли традиционные «страшилки» в духе: теперь-то все точно поголовно перетравятся. Какие расчеты стоят за этой популистской риторикой (и стоят ли вообще) – неясно. Осуществленный нами анализ информации о количестве выявленных нарушений по отдельным группам продукции, уже переведенным из обязательной сертификации в декларирование, зафиксировал отсутствие негативного влияния на уровень риска нанесения ущерба.

И о чем вообще тут можно еще дискутировать, если не только Минэкономразвития России и Роспотребнадзор считают санитарно-эпидемиологическую экспертизу достаточной для обеспечения безопасности пищевых продуктов, но и сам руководитель Ростехрегулирования признает, что декларирование, в отличие от сертификации, позволяет обеспечить реальную ответственность за качество продукции. Да и может ли быть иначе, если, как отметил Дмитрий Медведев на заседании Комиссии по модернизации в Липецке, «сегодня большинство сертификационных центров – это в основном фиктивные конторы».

Думаю, не нужно объяснять, как относится к избыточной обязательной сертификации бизнес. Для предпринимателей снятие сертификационного барьера – однозначное облегчение. Правда, не всегда серьезное. Причины две. Во-первых, если схема декларирования предполагает участие третьей стороны, придется привлекать те же испытательные лаборатории. Но в случае с пищевкой и парфюмерией в состав доказательственных материалов включается санитарно-эпидемиологическое заключение, поэтому тут получается чистая экономия. Во-вторых, органам по сертификации все-таки сохранили бизнес – они регистрируют декларации (причем вместо уведомительного порядка де-факто введен разрешительный порядок, поскольку юридическую силу приобретает только зарегистрированная декларация о соответствии).

О размерах изымаемой у производителей ренты красноречиво говорят цифры: на обязательную сертификацию пищевых продуктов в 2004 году потрачено 6,6 млрд. рублей. К сожалению, достоверные данные за более поздние периоды отсутствуют, однако даже простейший учет инфляции выводит на оценку в 12,3 млрд. в 2009 году (при предположении, что аппетиты органов по сертификации за это время не выросли, довольно малореалистичном, принимая во внимание их рыночную власть).

В итоге налицо тот редкий случай, когда государство и бизнес оказались солидарны в вопросе снятия неоправданных ограничений входа на рынок. А что же потребитель? Ведь, кажется, именно о его благе пекутся сторонники «жестких форм регулирования», его именем прикрываются, вводя очередной административный барьер. Проблема имеет два измерения. Первое связано непосредственно с безопасностью. Но на ней отмена обязательной сертификации сколь-нибудь значимо не отразится. Основным фильтром были и остаются ведомство Онищенко и система санитарно-эпидемиологических экспертиз. Кроме того, уход от избыточных дорыночных форм оценки соответствия позволит перенести акцент на контроль на стадии обращения. Второй аспект связан с использованием сертификации в качестве инструмента регулирования, направленного на устранение информационной асимметрии между продавцом и покупателем и связанных с ней провалов рынка.

Как сигналы о качестве сертификаты соответствия (продаются от 5 тыс. рублей), а также маркировка соответствия ГОСТам (по результатам проверок на отдельных рынках до половины и более образцов, маркированных знаком соответствия, реально ГОСТам не соответствуют), себя дискредитировали. Они лишь мешают развитию систем добровольной сертификации, в том числе формируемых саморегулируемыми организациями, включая сертификацию не только продукции, но и технологических процессов, систем качества и производства по международным стандартам. Пока не расчищены бюрократические завалы, предпринимателям это в принципе не выгодно.

Конечно, сокращение затрат на обязательное подтверждение соответствия не приведет к автоматическому росту спроса предприятий на добровольную сертификацию – это необходимое, но не достаточное условие. Проактивная политика в данной сфере предполагает выстраивание комплексных модернизационных стратегий (обновление ассортимента, выход на новые рынки, расходы на маркетинг и НИОКР) и явное определение целевого сегмента потребительского спроса, оправдывающего затраты на производство высококачественной продукции и достоверных сигналов.

Но дело, в конце концов, даже не в этом. Пусть каждый читающий эти строки вспомнит, когда он, покупая продукты или парфюмерию, последний раз просил показать ему сертификат?

Можно, кончено, продолжать надеяться на бдительность, неподкупность, принципиальность и граничащую со всеведением информированность чиновника. Но только в безопасности, и тем более качестве продукции кровно заинтересован прежде всего потребитель. Поэтому я бы рекомендовал перечитать Закон «О защите прав потребителей», кстати, весьма неплохой, и вооружиться арсеналом доступных инструментов, вплоть до обращения в суд.

Понятно, что это непросто. Вот почему такая активность должна быть поддержана в первую очередь общественными объединениями потребителей. Пока же общества защиты прав потребителей по довольно распространенному и в целом справедливому мнению «недорабатывают», а то и вовсе занимаются не тем, чем нужно.

И еще один момент, которому не уделяется должного внимания – реальные компенсации вреда, в том числе морального (!), потребителям, пострадавшим от некачественной продукции. Если покупатель обнаруживает в упаковке сухарей «бычок» или плавающего в молоке слизняка (случаи невыдуманные), размер компенсации должен исчисляться шестизначными суммами. При всей экстремальности примеров они иллюстрируют довольно прозрачную мысль: действенные экономические стимулы обеспечения должного уровня качества появятся только тогда, когда убытки недобросовестных производителей перестанут быть символическими (естественно, с одновременной практической реализацией принципа презумпции добросовестности, избавляющей от тотальной дорыночной оценки). Административные штрафы, пусть даже десятикратно увеличенные, потребителя не защищают – нарушителям на них наплевать. А вот поле для коррупции расширяется. В любом случае, эти средства оказываются где угодно, но только не в кармане пострадавшей стороны.

Иными словами, требуется замещение распределенного дорыночного административного давления на всех без исключения предпринимателей адресным судебным преследованием тех из них, которые выпустили в обращение небезопасную либо несоответствующую заявленным характеристикам продукцию.

Беда в том, что сегодня потребителю практически невозможно добиться по суду компенсации морального вреда, но даже если это в редких случаях и удается, ее размеры оказываются более чем скромными. Нужны прецеденты.

[1] Мигин С. Перечень не резиновый // Российская Бизнес-газета. – 2009. – № 704.

[2] Хромое законотворчество и рентоориентированное правоприменение в сфере стандартизации, сертификации и аккредитации

Павлов Дмитрий Вячеславович, эксперт НИСИПП:

Для предпринимательского сообщества, а именно для производителей продукции, последствия вступления в силу постановления № 982 в декабре прошлого года могут привести к:

- снижению административных издержек (замена обязательной сертификации на декларирование соответствия);
- последующему повышению административной ответственности, увеличению штрафов за производство и распространение некачественной продукции (внесение поправок в КоАП);
- повышению контроля качества продукции членов СРО, установлению стандартов СРО.

Для предпринимательского сообщества, а именно для органов по сертификации продукции и услуг, последствия будут следующими: услуги по осуществлению обязательной сертификации продукции фактически будут переименованы в услуги по оформлению декларации соответствия продукции.

Для потребителей вступление в силу постановления может привести:

- к увеличению риска потребления некачественной продукции;
- в идеале к незначительному снижению цен на продукции за счет снижения издержек производителей, но в условиях российской действительности это маловероятно.

Шамрай Александр Александрович, старший эксперт НИСИПП:

Думаю, сказанное Дмитрием Павловым вопрос вполне раскрывает. Добавить могу только то, что для добросовестных производителей несколько снизятся трансакционные издержки. Однако это едва ли вообще отразится на ценах (вспомним снижение НДС и отсутствие какой бы то ни было ценовой реакции со стороны продавца).

Применительно к недобросовестным производителям ситуация по сути не изменится, хотя им станет несколько проще производить небезопасную продукцию - менее важным при этом становится наличие коррупционных связей с контролирующими органами, что открывает доступ на серый рынок более широкому кругу агентов.

Еще одно существенное последствие - это частичная потеря контролирующими органами поля для извлечения административной ренты, не обеспеченная никакими компенсационными механизмами. Административная нагрузка, снимаемая с пищевки и парфюмерки, распределится по другим видам деятельности.

Шестоперов Алексей Михайлович, руководитель направления «Малое предпринимательство» НИСИПП:

Наиболее очевидным последствием станет сокращение издержек на сертификацию, которые, как известно, являются серьезным барьером для малого бизнеса, что в свою очередь приведет к увеличению объема свободных средств предприятий, часть из которых может быть направлена на инвестиции.

Говоря о последствиях для потребителей, считаю, что вряд ли это решение окажет значимое влияние, потребители могут даже не заметить произошедших изменений.

Шестоперов Олег Михайлович, заместитель генерального директора НИСИПП:

Не буду говорить развернуто как «объективный» специалист. Но как потребитель я, когда покупаю продукты питания, принимаю решение, ориентируясь на гост (ТУ для меня не вполне понятная материя). Что касается парфюмерии для жены – ориентируюсь на магазин, где она продается.

На мой взгляд, печально, что пищевка «отправлена» в менее жесткие формы регулирования. Эта «материя» все-таки принимается внутрь и опасность для жизни и здоровья, хоть и меньшая, чем для лекарств, но существует.