Октябрь семнадцатого, старая княгиня Волконская посылает горничную узнать, почему на улице стреляют. Девушка возвращается и говорит, что произошла революция.
- О, - говорит княгиня, - когда-то мой дед тоже пытался совершить революцию, отменить крепостное право. А зачем революция теперь?
- А теперь хотят, чтобы не было богатых.
- Странно, деточка. А мой дед хотел, чтобы не было бедных...
Герой нашего очерка, Геннадий Хрячков, не совершает революций, но, подобно князю Волконскому, считает, что не должно быть бедных. Мысль эта, как и во времена декабристов, многим кажется крамольной. Да и на самого Геннадия Николаевича, наверное, многие косятся: был, вроде, наш, а стал буржуй.
У народа нашего стойкое представление: предприниматель - это тот самый недобитый буржуйчик, успевший нахапать народного добра и жиреющий на страданиях соседей. Могучая фигура Хрячкова, метавшего в юности диск и толкавшего ядро, очень располагает к подобным рассуждениям. К тому же больше всего не любят у нас, когда богатым становится не далекий дядя, Билл Гейтс какой-нибудь, а свой, соседский парень, проживший здесь на глазах у всех жизнь и здесь же организовавший свое дело, пока завистники пролеживали бока на диване да ругали за бутылкой новую власть.
Геннадий Хрячков и есть именно такой "соседский парень", родившийся в Подольске, окончивший местную школу, рано женившийся на здешней девчонке и здесь же в итоге развернувший свой бизнес. Еще он успел в 1989-м окончить электроэнергетический факультет Московского энергетического института и поработать мастером строительного участка в подразделении КГБ.
В 91-м, когда все вокруг стремительно менялось, он решил попробовать себя в бизнесе. Выбрал знакомое дело - строительство. Сам - потомственный строитель: отец работал бетонщиком, мать - маляром-штукатуром. Тем не менее, именно со строительством у Хрячкова не пошло. У нас вообще куда труднее создавать, чем торговать. И он начал торговать продуктами питания.
Конечно, и тут не обошлось гладко, но уже в другом роде. Бизнес пошел, но, когда Геннадий решил развивать дело, его тогдашний компаньон сказал: хватит, мне и так денег хватает, зачем еще развиваться. Пришлось расстаться. Разошлись, правда, по-хорошему: компаньон остался со своим маленьким бизнесом, которого хватает на жизнь, Хрячков стал вкладывать деньги в развитие. И дело было не в деньгах, которых ему на жизнь тоже вполне хватало. Ему все время хочется сделать что-то еще, пойти дальше: продаются крупы фурами, почему не попробовать вагонами, а потом и эшелонами - как это получится. Торговля идет прекрасно, так почему не наладить производство: просто торговать уже не интересно, хочется что-то выпускать самому. Так и возникли вначале цех по фасовке круп, а затем цех по производству воздушной кукурузы. И началась "Уплетайка" - воздушная кукуруза разных сортов, продающаяся сейчас не только в Подмосковье, но и в самых разных регионах России. Автор этих строк пробовал "Уплетайку" - ничуть не хуже американского поп-корна, и соленая, и сладкая: умеем делать, когда захотим.
А теперь два слова о деньгах. Деньги, убежден Геннадий Хрячков,- инструмент свободы. Они позволяют по-человечески жить, дать хорошее образование детям, помочь старикам. Будучи человеком самого что ни на есть пролетарского происхождения, он умеет ценить копейку: видел, как нелегко она давалась родителям. Сегодня вспоминает, каких трудов стоило им получить квартиру. Наверное, поэтому занимается благотворительностью.
- Русские купцы и промышленники считали своим долгом помогать обездоленным. Вот и мы участвуем в возрождении лучших традиций. Ко дню Победы фирма "ГиД" (названная так по имени хозяев - братьев Геннадия и Дмитрия Хрячковых - В.В.) распространила через Советы ветеранов 10 тысяч приглашений, по которым ветераны могли в первую декаду мая купить в ее магазинах продукты по закупочным ценам.
Понимаю, кто-то скажет: рекламу себе делают. У нас любят во всяком поступке искать корыстные интересы. Но я лично целиком и полностью за такую рекламу. Думаю, что ветераны, отоварившиеся неправдоподобно дешевыми продуктами, - тоже. Правда, оговоримся: и без всяких праздников фирма "ГиД" обеспечивает население продуктами по социально низким ценам (получает прибыль за счет оборота, а не с большой маржи). Говорят, что в ее магазинах бывают очереди, каких в Подольске давно уже не видели.
А когда предприниматель смотрит на свое дело не только как на способ получения денег, причем именно сейчас и побольше (как таблеток от жадности в известном анекдоте), но и как на возможность сделать окружающую жизнь хоть немного лучше, это уже не просто бизнес. Сам Геннадий говорит по этому поводу:
- Подольск всегда славился предприимчивыми людьми. Кто додумался добывать белый известковый камень - "подольский мрамор"? Конечно, предприниматели, купцы, торговые люди, ставшие потом промышленниками. Так и стал Подольск крупным промышленным центром, а не тихим провинциальным городком.
А еще Хрячков уверен: предприниматель заинтересован в том, чтобы законы защищали честный, открытый бизнес, ставили заслон криминальным структурам, произволу чиновников. Польза от этого будет всему обществу. Пока же слишком многое в бизнесе уходит в "тень". А там, где "тень", - свои законы, лично ему не подходящие. Законы же должны быть одни для всех, тогда такие, как Геннадий Хрячков, смогут нормально работать и нормально созидать.
Но законы должны исполняться жестко. Поэтому он считает себя сторонником "твердой руки", в той мере, в какой она способствует созданию прочной вертикали власти и гарантиям законности. Такая страна, как Россия, считает Хрячков, по определению не может быть аморфной и неуправляемой. Один мудрец когда-то изрек: "Достаточно трех поколений безвластия, чтобы нация перестала существовать". Такая перспектива его страшит. И он уверен, что в деле установления в стране торжества закона с властью надо сотрудничать, хотя сотрудничать с властью совсем не значит ей во всем поддакивать.
Наверное, поэтому ему импонирует нынешний Президент России, который сразу стал проявлять себя как государственник. Ему нравится, что более предсказуемым стал экономический курс страны и что поставлен, наконец, вопрос о малом и среднем бизнесе и сдерживающих его бюрократических барьерах. А барьеров таких в Подольске, как во всей России, предостаточно. Да и законы писаны не всем.
Геннадий Хрячков, как человек политически активный, поучаствовал в последней выборной компании: хотел избраться депутатом Московской областной Думы. Молодого (ему всего 36 лет) инициативного предпринимателя поддержал губернатор Подмосковья Борис Громов. Но у главы Подольской администрации была своя кандидатура. Тут-то и выяснилось, что не только губернатор, но и закон о выборах не указ местному начальству. "Нужный" кандидат оказался первым, Геннадий - вторым. Нарушений (например, агитационных выступлений главы администрации по местному телевидению в дни, когда агитация запрещена) не нашел, разумеется, никто.
Но не это самое большое огорчение. Есть вещи сложнее и больнее. Когда старшей дочери исполнилось шестнадцать, на семейном совете решили, что девочку надо из Подольска увозить. В городе проблемы с наркоманией, компания в школе та еще… С тех пор его семья живет в Чехии. Сама дочь, оттаяв за пару лет в тихой Европе, сказала: вовремя вы меня увезли.
Хрячков мечется между семьей и работой. Открывать бизнес где-то за границей не хочет - патриот (Хотя у нас ведь патриотами считаются не те, кто вкалывает на благо страны, а те, кто орет до хрипоты на дурацких митингах да бьет "черных").
И Европой Геннадий отнюдь не пленен, хотя ее преимуществ не отрицает. Чехи, по его мнению, не работают так, как работаем мы (он, конечно, имеет в виду тех, кто у нас, действительно, работает). У них не развито чувство опасности, они сытые, довольные и неторопливые, скучные. Зато как при этом живут. В Чехии по-настоящему спокойно, там наши проблемы воспринимают как страшную сказку.
Зато здесь не соскучишься. Семья захотела приехать в Подольск на лето, Хрячков купил в коттеджном поселке недостроенный дом. Теща начала предъявлять несусветные, на первый взгляд, претензии: поставить большой и высокий забор, решетки на все окна, а еще лучше - вырыть ров с водой. Потом оказалось, что она не слишком перестраховывается: ночью кто-то залез в дом (это в недостроенный, который еще отделывают), побил все стекла, вынес все, что смог, а для куража нагадил в центре комнаты: знай наших.
И, тем не менее, в этой стране, этом городе, среди тех самых людей он готов жить и работать. И все надеется, что, пока вырастет его дошкольник сын (дочь навряд ли захочет уже вернуться), здесь что-то изменится. А главное - готов по мере сил помогать этим изменениям. Потому и шел в депутаты.
- Неухоженность, разруха провоцируют агрессивность. Социопсихологи это давно отметили. Облик города - воспитательный аспект. Распределять и перераспределять большого ума не требуется. А вот привлечь в регион инвесторов, способствовать на законотворческом уровне созданию благоприятного инвестиционного климата - задача куда сложнее. Но именно этим нужно заниматься.
Это - не сентенция, это - уверенность человека в том, что надо делать. Но, как мы уже сказали, даже в областную Думу его не пропустили. Видимо, там хотят видеть иных людей. А он все не успокаивается, его все что-то волнует:
- Еще одна проблема - молодежь. Ведь не хочется же считать ее потерянным поколением. Но десятилетний нравственно-идеологический вакуум, резкая смена жизненных ориентиров сыграли свою роль. Ушли пионерская и комсомольская романтика, а на смену им ничего не придумали. Мы все родом из детства. Я, например, в школе увлекался спортом: метание диска, толкание ядра. Входил даже в сборную области и с ней поездил по стране. Всюду нас встречали с распростертыми объятиями. Не было даже намека на национальные распри. И все это мы потеряли.
Да и здесь люди были ближе, роднее друг другу. А теперь - мой дом - моя крепость: железные решетки, кодовые замки, стальные двери.
Геннадий Хрячков, конечно, не одинок в своем желании привнести в наше непростое сегодня и в неведомое завтра все светлое, что запомнилось в детстве и юности. Но он пытается это хоть как-то сделать. Хотя бы удерживая цены в своих магазинах, заботясь о ветеранах, помогая школьникам. При этом он не требует за это награды: хорошо, если не заберутся больше в дом и не нагадят там. Он просто хочет, чтобы не было бедных, как хотел когда-то князь Волконский.